Телефон вибрировал уже третий раз. Катя приоткрыла один глаз, пытаясь понять, который час. Только восемь.
Звонила мама. Катя тяжело вздохнула, проклиная все на свете. Хотела отоспаться наконец-то. Неделя выдалась ужасно тяжелой, работать приходилось допоздна. Катя даже не помнила, ужинала она на этой неделе хоть раз нормально, или запихивала в себя бутерброд и заваливалась в постель.
А тут выходной, наконец-то. И мама с утра пораньше…
Но, учитывая, что мама звонила уже не первый раз, наверное, что-то срочное. Когда Катя окончательно проснулась, почувствовала, как в душе появляется страх. А вдруг что-то стряслось?
Она дотянулась до телефона и тут же ответила.
— Мам, привет, что случилось?
— Привет, разбудила тебя?
— Да, — не стала врать Катя. – И я надеюсь, что у тебя что-то срочное.
— Собственно, не настолько срочное, насколько важное.
Катя зевнула. Страх отступил. Значит, все в порядке, можно не волноваться.
— Ну, говори уже…
— Ленка, сестра твоя двоюродная, умерла.
Кате было стыдно, что она не испытывает горя и сожаления. Но это было так. Ленка в их семье была пропащей душой. Мать ее, тетя Кати, умерла, когда Лене исполнилось девятнадцать. Она и до этого-то была не самой прилежной девочкой, а после вообще пустилась во все тяжкие.
Собственно, о Лене Катя и ее родные не слышали лет пять, а, может, и больше. Если честно, Катя вообще думала, что ее давно уже в живых нет. В жизни ее сестры были и алкоголь, и запрещенные вещества, и сомнительные компании. Вроде, она даже сидела. С родственниками Лена не общалась, да и они не горели желанием. Поначалу-то, конечно, пытались помочь, а потом плюнули. Если человеку не нужна помощь, не стоит пытаться ее оказать насильно.
— Жаль, конечно. Но я не удивлена, — пробормотала Катя.
— Да это понятно, — перебила ее мама. – Вот только выяснилось, что у нее сын был.
— Сын?
Катя нахмурилась. Про Лену еще какие-то слухи доходили, но вот про ребенка они ничего не слышали.
— Да, сын. Какое-то время жил в приюте, потом его Ленке вернули. И вот сейчас она умерла, а он остался один.
— А отец его? – спросила Катя, и лишь позже поняла, что сморозила глупость. Наверняка, там такой же папаша, как и сама Лена.
— Да кто ж про отца знает-то?
— А ты-то откуда все узнала? – спросила Катя.
— Да мне позвонила ее соседка. Оказывается, у Лены мой номер сохранился. Сообщила о трагедии.
История и впрямь становилась трагичной. Нет, Лену, несомненно, жалко, но такой конец был неизбежен при ее образе жизни. А вот про мальчишку и не знал никто, и это было очень грустно, что он остался сиротой. Да и жизнь его, скорее всего, была не сахар.
— Так, а что с пацаном в итоге? – спросила Катя. Сон уже, как рукой сняло.
— Непонятно. В приют, наверное, отправится.
Катя молчала. Не по-людски это как-то. Ведь у него есть родня. И пускай о нем никто и не знал, это не отменяет факта наличия родственников.
Хотя, какая там родня? Катя и ее мама самые близкие. Остальные – седьмая вода на киселе.
— Ладно, мам. Пойду позавтракаю, давай позже созвонимся. Когда похороны-то?
— Послезавтра.
— Я так понимаю, нам нужно будет все оплачивать?
— Видимо, — вздохнула мама. – Все же по-человечески проводить нужно…
Благо, проблем с деньгами не было. Но вот теперь была другая проблема: у Кати из головы никак не шел тот мальчишка.
Одна мысль четко засела в голове, но Катя ее отчаянно гнала. Ну, куда ей дети? Может, мама возьмет его? Хотя, нет, мама точно не станет. Она десять раз перекрестилась, когда Катя-то съехала. Она сейчас проживает свою лучшую жизнь и возиться с чужим ребенком точно не будет.
Ну а Кате зачем эти проблемы? У нее работы много, личная жизнь не налажена. Планов была куча. Да и воспитывать совершенно незнакомого ребенка, у которого, скорее всего, куча психологических проблем, такое себе решение.
А простит ли она себя, если вот так вот от него отвернется? Наверное, простит. Или нет…
Катя запуталась. С мамой не советовалась, знала, что она скажет. А Кате только это и нужно, чтобы кто-то отговорил ее от этого глупого шага. Поэтому все же надо самой все взвесить.
На похоронах Катя и его мама узнали, что мальчика временно поместили в приют, пока решается его дальнейшая судьба. Катя разговорилась с подругой Лены, чтобы хоть что-то выяснить. Было видно, что она тоже не самая благополучная, но хоть бы адекватная.
— Хороший пацан. Сережка зовут. Ленка, конечно, не слишком занималась его воспитанием. Его же даже забирали. Но потом вернули, не знаю уж, почему.
— Жалко его, — протянула Катя.
— Жалко. Я бы взяла, да сама видишь… Не самый я лучший вариант матери.
Катя кивнула. Да и не отдаст его никто этой женщине. А вот Кате, наверняка, отдадут.
Еще неделю Катя взвешивала все «за» и «против», а потом все же отправилась в приют. Поговорила с заведующей, узнала, что нужно для того, чтобы оформить опеку. А потом встретилась с самим мальчиком.
Катя привезла ему подарки: игрушку и сладости. Сережке было семь лет, пошел в первый класс. И, как сказали, учился он неплохо.
Он почти ничего не сказал. Поздоровался, поблагодарил за подарки, а потом попрощался.
У Кати сердце кровью обливалось. И пока она не передумала, решила все же забрать Сережку к себе.
Маме сообщила только тогда, когда все документы были готовы.
— Ты совсем больная? Зачем тебе это нужно?
Примерно такую реакцию Катя и ожидала.
— А тебя не волнует, что твой внук в приюте? – спросила она.
— Ну, во-первых, не внук, а внучатый племянник. Во-вторых, я его не знаю. И ты не знаешь! Может, он в мать свою пошел!
— А может, и нет, — отрезала Катя. – По крайней мере, я хочу попробовать. Хотя бы буду знать, что сделала все возможное.
Мама так и не поддержала свою дочь, но та не особо и рассчитывала на поддержку.
В день, когда Катя забирала Сережу, она очень нервничала. До этого она еще пару раз к нему приходила, но мальчик так и был хмурым и неразговорчивым. Хотя, странно, если бы было как-то иначе. Все же его жизнь не была похожа на сказку.
— Теперь это твой дом, — с улыбкой проговорила Катя. – Проходи.
Сережа разулся, затем несмело сделал несколько шагов вперед и замер.
— Не стесняйся, ты можешь ходить, где хочешь, — улыбнулась Катя.
Сережа кивнул, однако с места не сдвинулся.
«Не все сразу» — подумала она.
Катя сама проводила его в комнату. Раньше в ее квартире была гостиная и спальня. Теперь же она свою спальню переделала под детскую, а сама переехала в гостиную. Но ее не сильно это волновало, кухня у нее большая. И, обычно, с друзьями они именно на кухне сидят.
— Это твоя комната. Нравится?
Сережа кивнул. Он вообще за все дорогу и пары фраз не сказал.
— Если тебе что-то нужно, ты говори, ладно?
Снова кивок.
— А завтра поедем покупать тебе одежду! Ты голодный?
В этот раз Сережа кивнул неуверенно. Словно стеснялся того, что он хочет есть.
Первые дни были очень тяжелыми. Мальчик почти не разговаривал, и Катя не знала, что он хочет, что ему нужно. Да и сама она не понимала, что с ним делать. Даже думала о том, что взвалила на себя непосильную ношу.
На третий день не выдержала Катина мама и все же приехала познакомиться с внуком. Она много болтала, у Кати даже голова заболела, однако Сереже, как будто, было интересно ее слушать. И когда она ушла, он даже спросил, придет ли тетя Тамара еще раз.
Потихоньку, Сережа оттаивал. Он уже не стеснялся передвигаться по квартире, мог открыть холодильник и что-то взять. И перестал дергаться от каждого шороха.
Катя смотрела на него и гадала, как он жил. Возможно, когда-то Сережа ей расскажет о всех ужасах, что ему пришлось пережить. Но явно не сейчас.
Катя устроила мальчика в школу. Постепенно, он приходил в норму. Завел друзей, старался хорошо учиться. Но, как оказалось, не все травмы проходят так быстро.
Сережа вырос из куртки, и Катя повела его в магазин. Она присмотрела ему модную серую и спросила, нравится ли она Сереже.
— Да, нравится, — тихо ответил он. Но Катя заметила, что мальчик не сводит взгляда с другой вещи – яркой, разноцветной куртки.
Катя сама такое никогда бы не выбрала. Но не ей же носить.
— Тебе эта нравится? – спросила она.
Сережа улыбнулся и кивнул.
— Давай померим.
Куртка была недешевой. И хоть Сережа был довольно маленьким, в ценах он, на удивление, разбирался. Как позже уже Катя узнает, он прятал деньги и сам покупал продукты, когда жил с мамой. Поэтому уже с маленького возраста умел считать каждую копеечку.
— Ого, так дорого, — протянул он на кассе.
— Нормально, Сереж, — улыбнулась Катя. – Тебе же она не на один сезон пойдет.
Этой фразой Катя хотела успокоить ребенка, чтобы он не переживал из-за цены. Но Сережа понял фразу совсем иначе: надо бережно относиться к куртке, чтобы долго ее проносить, ведь она очень дорогая.
На следующий день Сережа возвращался из школы. Неделю назад Катя разрешила ему приходить самому. Она перевелась на удаленку, благо, в компании вошли в ее положение и позволили ей так работать целый год.
Сережка шел не спеша. Болтал мешком со сменкой, смотрел вокруг. Потом он увидел дерево, которое раньше не замечал.
С чего он решил на него залезть, неясно. Наверное, когда его жизнь стала лучше, он начал превращаться в обычного пацана, который всегда ищет каких-то приключений.
Сережа взгромоздился на нижнюю ветку, затем полез дальше. Но оступился.
Полетел вниз, цепляясь за ветви и кору. А потом грохнулся.
Он встал, отряхнулся, и тут же пришел в ужас.
Куртка, та самая, дорогая, была порвана. Притом, даже не в одном месте. Не получится зашить, чтобы не видно было.
На глазах у мальчика выступили слезы. Он вспомнил, что, когда еще жил с мамой, он порвал штаны. И мама его так била, говорила, что он не ценит вещи, а денег на новые нет. Кричала, что вернет его в приют, раз он такой неблагодарный.
И это всего штаны были, притом их даже кто-то отдал. А тут куртка. Дорогая…
Сережа думал о том, как рассердится Катя. Она для него столько всего сделала, а он испортил дорогую вещь. Она точно вернет его в приют.
Ему было страшно идти домой. Поэтому он сел на лавочку в соседнем дворе и горько заплакал.
Катя смотрела на часы. По идее, Сережка должен был уже вернуться. Она отругала себя за то, что так еще и не купила ему телефон. Так бы можно было позвонить.
Когда прошло полчаса, а Сережи так и не было, Катя ни на шутку перепугалась. Решила сходить в школу, вдруг их просто задержали?
Она выскочила из дома и отправилась по тому пути, по которому обычно ходит Сережа. Да и идти-то близко, даже дорогу переходить не надо.
Неизвестно, что привело Катю в соседний двор. Наверное, предчувствие, но она решила туда заглянуть. И почти сразу увидела яркую куртку, которую ни с какой другой не спутать.
Она бросилась к мальчику, и только потом заметила, что он плачет.
— Сережа, что случилось?! – испуганно спросила она. – Почему ты тут?
Он поднял глаза, и Катя увидела в них дикий ужас.
— Что такое? – тихо спросила она. В голове пронеслась сотня вариантов, что могло случиться.
— Я куртку порвал. Прости… Я должен был аккуратно к ней относиться. Ты теперь меня вернешь в приют, да?
Катя почувствовала, что и сама сейчас расплачется. Она понимала, что и ее вина в этом есть. Она же ни разу не сказала, что ни за что не отдаст Сережу. Что теперь они семья, и так будет всегда.
— Сереж, — улыбнулась Катя, — мне плевать на эту куртку. Это всего лишь одежда. Мы купим тебе другую, какую захочешь. И я никогда тебя не отдам. Никому. Мы теперь с тобой будем всегда вместе. И что бы в твоей жизни ни происходило, ты должен знать, что я тебя всегда буду защищать и помогать.
Сережа обняла Катю, впервые сам. Прижался к ней, стараясь успокоиться. А потом тихо проговорил:
— Я тебя люблю.
— И я тебя.
Домой шли вместе. Катя не смотрела на Сережу, но только потому, что плакала всю дорогу и не хотела, чтобы он видел ее слезы.
Дома она накормила его обедом, а потом слушала, как у него прошел день. И да, она понимала, что действительно его никому не отдаст. Теперь это ее мальчик, ее сынок. И его жизнь будет самой счастливой, уж Катя постарается сделать для этого все возможное.