Когда моя мачеха заперла меня в доме, чтобы помешать мне попасть на церемонию, она верила, что всё продумала. Но одна маленькая деталь, которую она упустила из виду, превратила её идеальный день в полную катастрофу. Держитесь крепче. Я до сих пор не могу в это поверить.
Мне 30 лет. Моему отцу 61. И около трёх месяцев назад он сказал мне, что снова женится.
«На Диане!» — сказал он с энтузиазмом подростка. — «Мы устроим небольшую свадьбу. Только близкие друзья и семья».
Диана. За пятьдесят. Носит каблуки, будто они приклеены к её ногам. Говорит так, словно постоянно пытается что-то продать. Клянусь, она на 70% состоит из ботокса и на 30% из дурной энергетики.
Я не ненавидела Диану. Я старалась. Правда, очень старалась. Я смеялась над её шутками. Даже над теми, в которых не было смысла. Я с улыбкой ела каждое её безвкусное, пережаренное блюдо. На одно Рождество я купила ей красивый шарф.
Она его ни разу не надела.
С самого начала она давала понять, что мне здесь не рады. Не открыто, конечно. Это было бы слишком честно. А тысячей мелочей.
Каждый раз, когда мы с папой снова сближались — например, вспоминали прошлое или смеялись над глупыми фильмами, — Диана начинала вести себя странно. Она начинала кашлять. Или говорила, что у неё мигрень. Однажды она даже заявила, что у неё дважды за неделю было пищевое отравление.
Мой папа говорил: «Она просто очень чувствительная, милая. Ты же знаешь, какой у неё желудок».
Ага, гиперчувствительна к тому, чтобы не быть в центре внимания.
Она обращалась со мной, как с призраком, а не как с дочерью. Даже не как с человеком. Просто как с чем-то, что осталось от прошлой жизни, с которой она не хотела иметь дела. И всё же я приезжала. На каждый праздник. На каждый день рождения. Звонила каждое воскресенье.
А потом раздался тот самый звонок от папы.
«У нас есть дата! — воскликнул он. — В следующем месяце! Я женюсь на Диане!»
«Это здорово, пап, — сказала я, изображая улыбку в телефонную трубку. — Я за вас рада».
«Она хочет скромную церемонию. Ты же её знаешь. Только самые близкие».
«Конечно, — сказала я. — Главное, чтобы вы оба были счастливы».
Я так и не получила приглашения. Ни сообщения. Ни открытки. Ничего от Дианы. Но я не стала поднимать из-за этого шум. Я предположила, что она просто остаётся собой. Я всё равно хотела поддержать отца.
Я купила простое нежно-голубое платье. Подобрала к нему туфли на невысоком каблуке. Взяла отгул на пятницу, чтобы приехать пораньше и помочь. Может, расставить стулья или что-то в этом роде.
За две недели до свадьбы позвонил папа.
Он сообщил мне: «Диана говорит, тебе стоит остановиться у нас. Не нужно тратить деньги на отель».
Это заставило меня насторожиться.
«Она так сказала?» — спросила я.
«Да, она настояла. Сказала, что хочет, чтобы тебе было удобнее».
Хм. Это было не похоже на Диану. Но я не стала спорить.
«Хорошо, — сказала я. — Буду в пятницу вечером». И я приехала. Я добралась туда чуть позже семи.
Диана открыла дверь с полуулыбкой.
«Долго ехала?» — спросила она.
«Не очень», — ответила я, затаскивая сумку внутрь.
Она протянула мне кружку с еле тёплым чаем и указала на гостевую комнату.
«Ванная по коридору. Не буди нас — у нас завтра важный день».
Она исчезла в своей комнате. Через несколько минут вышел папа в трениках и тапочках.
«Привет, дочка, — сказал он, обнимая меня. — Рад, что ты приехала».
Мы просидели, болтая. Только мы вдвоём на диване, вспоминая о поездках и о том, как наша старая машина сломалась посреди дороги.
Около полуночи я пошла спать в хорошем настроении. Даже с надеждой. Я не знала, что меня ждёт.
На следующее утро я проснулась, чувствуя лёгкое волнение, конечно, но в основном я радовалась, что увижу, как мой папа женится. Что бы я ни думала о Диане, этот день всё равно был важен для него.
Я перевернулась и потянулась за телефоном.
Пропал.
Странно. Может, я оставила его на кухонном столе? Я смутно помнила, что ставила его на зарядку перед сном. Ничего страшного. Я встала, надела платье, накрасилась и пошлёпала на кухню. Ничего.
Ни телефона. Ни кофе. Ни запаха завтрака. Ни звуков. Во всём доме было… мёртво.
Я посмотрела на крючок для ключей. Пусто. У меня внутри всё немного сжалось.
Я подошла к входной двери и повернула ручку. Она не поддалась. Дверь была заперта на засов. Я попробовала заднюю дверь. То же самое. Затем окна. Все до единого были наглухо закрыты.
Я позвала: «Диана?»
Ничего. Я постучала в дверь её спальни. Тишина.
Постучала громче. «Диана? Алло?»
Всё равно ничего.
И тут я его увидела. Ярко-жёлтый стикер, аккуратно лежащий на кухонном столе. Написанный почерком Дианы с вычурными, старательными завитушками.
«Не принимай близко к сердцу. Проще говоря, это не твой день».
Я стояла как вкопанная. Она заперла меня. Забрала мой телефон. Мои ключи. Мой голос. Словно я была какой-то проблемой, которую можно было закрыть за дверью.
На мгновение я растерялась и не знала, что делать. У меня дрожали руки. В груди всё сжалось. А потом пришла ярость. Я выкрикивала её имя. Колотила по стенам. Бешено металась по комнате. Вся нарядная, в нежно-голубом платье, и некуда идти.
Тушь уже размазывалась у меня под глазами, я смотрела на дверь так, словно могла открыть её силой мысли. И тут — слава богу — я кое-что вспомнила.
Она забрала мой телефон. Она забрала мои ключи. Но она не забрала мои Apple Watch.