Home Blog

то глупейшая причина для развода! – закричал муж

— Лиза, солнышко, поздравь меня! – радостно сказал Антон, как только пришел домой.

— С чем? – удивилась она.

— Я купил себе подарочек! И тебе, кстати, тоже! Держи!

Он протянул жене пакет. Она достала оттуда кожаную куртку и шорты больше похожие на трусы. Только в этот момент она обратила внимание, что на нем новая кожаная куртка, которую она раньше не видела.

— Что это?

— Ты не поняла! Я купил мотоцикл! Буду теперь рассекать на нем по городским дорогам, а ты будешь сидеть на заднем сидении! Это же круть!

— Тох, я тебя два раза сейчас поздравлю! Во-первых, с тем, что ты купил мотоцикл.

— А во-вторых?

— Поздравляю, ты теперь свободный мужчина!

— В смысле?

— Я подаю на развод!

— Что? – Антон выглядел очень удивленным и немного раздосадованным. – Это же глупейшая причина для развода! Ты просто примерь! Тебе очень пойдет!

Лиза вышла замуж за Антона два года назад. Они оба очень молоды, он старше на три года. Лизе в прошлом месяце исполнилось двадцать три.

— Ты видел мою фигуру? Ты представляешь, как на мне будут смотреться эти шорты? Как кусок кожи, который случайно упал на дерево и зацепился на две ветки. Для таких шортов нужны сочные булочки, чтобы девушка сидела на заднем сидении байка, и когда она поднимала попу на повороте, у водителей за рулем автомобилей отваливалась челюсть. Она поднимается, а у них отпадает челюсть и текут слюни. Боюсь, в моем случае, у водителей начнется приступ смеха или рвотный рефлекс!

— Глупости, ты просто примерь!

— Антон, я не собираюсь надевать эти шорты. И я не сяду на твой мотоцикл! Если тебе хочется убиться, дело твое, но в мои планы не входит ухаживать за мужем инвалидом или становиться вдовой!

— Вот вечно ты все утрируешь! Ты прямо, как моя мать! – недовольно сказал Антон.

Ему казалось, что Лиза обрадуется. Сразу же натянет на себя обновки, и они пойдут на улицу разглядывать байк, а потом вместе покатаются по городу. Картинка в голове казалась такой четкой, а сейчас…

— Сравнение мне не очень нравится, но тут я с твоей мамой могу согласиться, но дело даже не в ней. Сколько я тебя знаю, ты всегда ездил на машинах!

— Это ты меня в девятнадцать не знала. У меня был свой скутер!

— И сейчас тебе уже не девятнадцать. Ты живешь не за городом и даже не в Москве. Ты видел наши дороги? Ты уже выбрал, на какой кочке сломаешь себе шею? – иронично спросила жена.

— Не каркай!

— Я и не собираюсь! – сказала Лиза и демонстративно встала, подошла к шкафу, достала чемодан и начала складывать свои вещи.

— Ты серьезно? Ты уйдешь от меня только потому, что я наконец-то исполнил свою детскую мечту?

— Ну, начнем с того, что мечта у тебя совсем не детская. Я прекрасно помню тот день, когда мимо нас проносилась колонна байкеров. Помню девиц в таких же шортах, которые светили своими попами на заднем сидении мотоциклов. Помню, как у тебя челюсть отвисла и слюни потекли. Это случилось месяца три назад. Я точно помню! И я не за байкера выходила замуж, а за тебя! Ты инженер на атомной станции, ты не байкер!

— Может, ты просто плохо меня знаешь? – сердито спросил муж.

— Может быть, но знаешь, я очень хорошо помню, как инструктор в автошколе рассказывал нам, что в России две самые большие проблемы – это дураки и дороги! Про дороги я тебе уже сказала. Теперь поговорим про дураков?

— Я умею ездить на мотоцикле!

— А я в этом не сомневаюсь, как и в том, что далеко не все умеют ездить даже на автомобиле. А еще есть куча идиотов, которые садятся за руль в нетрезвом состоянии, а еще есть угашенные таксисты и водители фур, которые засыпают за рулем от усталости. Да много всего можно перечислить!

— И с каких пор ты стала такой трусихой? – удивился Антон. – Ты же сама прыгала с тарзанки, ты ходила со мной в горы, забыла?

— Я все помню, но там я заведомо не подвергала свою жизнь опасности. Я точно знала, что со мной все будет в порядке!

— Я тоже знаю!

— То есть ты можешь гарантировать, что тебя не собьет какой-нибудь богатенький папенькин сынок, которому подарили крутую тачку и права тоже купили? Или что на тебя не наедет автобус! Или какая-нибудь домохозяйка, отвлекаясь на детей!

— Меня и пешком могут сбить!

— Могут, но вероятности, что ты при этом убьешься, в разы больше, если ты будешь ехать на мотоцикле со скорость 200 км/ч или быстрее. Я свое мнение тебе сказала. Хочешь мотоцикл, пожалуйста! Я тебе ничего не запрещаю! Но мне последствия твоих мечтаний даром не облокотились!

— Ты что просто уйдешь?

— Я именно этим сейчас и занимаюсь. Странно, что ты не заметил!

Лиза выглядела такой спокойной. Антона это еще больше раздражало. Он понимал, что она просто пытается его прогнуть. Нет, не выйдет! Он теперь крутой байкер и не станет подкаблучником!

Лиза же в свою очередь не врала. Она не хотела в свои двадцать три года стать женой смертника или хрустика, как их называли водители фур и автопоездов. У нее дядя работал в этой отрасли. Часто подкидывал смешные словечки, но сейчас ей было не до смеха.

Мотоцикл? Он серьезно? Она выглянула в окно и увидела под подъездом скоростной байк. Ну да, хрустик…

Лучше уж сразу уйти, чем потом кусать локти и винить себя. Она слишком хорошо знала мужа и не сомневалась в том, что переубедить его не получится. Тем более он даже не посоветовался перед покупкой. Сам сделал свой выбор.

Возможно, кто-то подумает, что Лиза его просто не любила. Пусть думают. Есть любовь, а есть рассудок. Иногда второй побеждает.

Она собрала свои вещи и ушла от мужа. Пару дней пожила у подруги, а потом сняла себе квартиру, подала на развод, будучи уверенной, что новое приобретение мужа стало началом конца их отношения. Что ж. Пусть так.

-2
Антон как истинный мужчина решил забить на эту ситуацию. Не ценит его? Не понимает? Не принимает? И ладно, она не единственная женщина на планете. Найдется и такая, что захочет надеть эти шорты и сесть на заднее сидение его мотоцикла. Точно найдется!

Только вот некоторые слова жены, так или иначе, застряли в голове. Его друг Сашка не раз рассказывал, как садился за руль после горячительных напитков. Причем в аварии он попадал уже три раза.

Другой приятель Ромка работал таксистом. И он реально почти все время был укуренный. Говорил, что ему так легче, работа не нравится, а так ездит на автомате. Интересно, что бы по этому поводу сказали его пассажиры…

Дядька Лизы на прошлом семейном празднике реально рассказывал, как один его коллега уснул за рулем и наехал на легковушку, от которой почти ничего не осталось, а внутри находилась семья из трех человек.

Антону нравилось гонять, но теперь он против воли обращал внимания на все ямки и выбоины на дорогах. Казалось бы, он уже все их знал, ведь ездил по этому городу уже два года, но тогда он был за рулем своего Фольца, а теперь пересел на два колеса…

Больше недели он колесил на работу и обратно на своем железном друге, наслаждаясь ветром и скоростью, но однажды вечером случилось как раз то, о чем говорила ему жена.

Антон ехал домой, на улице уже стемнело. Он начал притормаживать, видя на горизонте красный, но пока доехал, загорелся зеленый свет, он нажал на газ и двинулся вперед, как вдруг на перекресток вылетел какой-то автомобиль и снес его на полном ходу. Антон и сам не понял, каким чудом не остался без башки в тот момент. Удар такой сильный, что его отбросило в сторону и занесло под колеса фуры, которая двигалась в противоположном направлении. Еще секунда и он труп, но нет. Шок испытал жуткий, но выжил. Встал на ноги, проверяя на ходу, все ли конечности на месте.

Антон шел к той машине с намерением отдубасить горе-водителя, но тот буквально у него на глазах сам вылез из машины и лег спать прямо на асфальт. Он был мертвецки пьян. Его даже бить как-то фу…

Начали собираться вокруг люди, подъехали сотрудники ГАИ, словно поджидали за углом. Все так быстро закрутилось. Какие-то люди то и дело подходили, хлопали его по плечу и поздравляли со вторым днем рождения, а Антон мог думать только о жене. Их еще даже развести не успели.

В этой аварии он вполне мог умереть, как она и говорила, мог остаться без руки или ноги. Он так летел, даже удивительно, что отделался лишь синяками и ушибами. Повезло. А повезет ли так снова?

Пару раз он попадал в аварию на машине, но тогда он не испытывал настолько сильный страх. Все-таки с мотоциклом все совсем иначе.

Когда все закончилось, он вызвал такси и поехал домой. В тот вечер он не стал звонить Лизе, но на следующий день купил букет цветов и поехал к ней, правда, уже на машине.

Она удивилась, когда увидела мужа на пороге своей съемной квартиры.

— Я не передумал! – холодно сказала она.

— Зато я передумал. Прости.

— Что?

— Ты была права. Мне не нужен байк. Пойдем домой?

— Так просто?

— А зачем все усложнять?

— Мы это еще обсудим?

— Да, но давай дома, ладно?

Лиза согласилась и поехала с ним обратно домой. Они долго разговаривали, пока не обсудили многие моменты, которые стоило обговорить еще до свадьбы. Когда все слова были высказаны и услышаны, Антон вдруг улыбнулся и предложил:

— А может, шортики все же примеришь?

— Не хочу! Ты будешь ржать! – прищурившись, ответила ему жена.

Она была высокой и худой. Может, даже слишком, но набрать вес не получалось. Что поделаешь, такая комплекция.

— Я не буду! Обещаю!

Лиза согласилась, надела шорты и вышла к мужу. Антон посмотрел на нее и закрыл рот рукой, но по его глазам она видела, что он задыхается от смеха.

— Я же говорила! Ты обещал!

— Прости, малыш! Сними их побыстрее! А то спички простудишь!

Лиза с шутливой обидой стянула с себя шорты и запустила ими в мужа. В тот день они помирились, но сделанные выводы помнили еще очень-очень долго.

Последний день рождения

Открыла глаза. Увидела солнечный луч на стене. Лицо озарила счастливая улыбка:

«Жива! Дожила до своего дня рождения. Подумать только: девяносто лет. Девяносто одного уже не будет. Маринка моя отмучается. Поди уж, десять лет за мной ухаживает…, — задумалась, вспоминая, — больше. Дочь её, когда в мою квартиру переехала? А я сюда? У зятя дом большой, двухэтажный. Сейчас уже и правнучка взрослая.

Приедут сегодня все, а я уж все их имена позабыла. Внуков-то ещё помню, а имена правнуков забыла. Сегодня и Олег приедет, сыночек мой ненаглядный. Ему уже, — вновь задумалась. – Так ему уже шестьдесят пять, он давно на пенсии. Его внуков-то я и не видела, как следует. Нужно собрать все силы, пусть даже последние. Они должны меня запомнить вполне бодрой».

— Мама, проснулась! – дочь подошла, поцеловала. – С Днём рождения тебя!

— Спасибо, доченька! Сейчас поднимусь.

— Давай я тебе помогу!

Надежда Петровна села на кровать, а дочь бросилась к шкафу:

— Мама, вот тебе подарок, пуховый платок, настоящий, оренбургский. Будешь осенью в нём ходить.

— Спасибо! – из глаз потекли слёзы.

— Всё, мама, идём умываться! Ты сегодня неплохо выглядишь. Там твои внуки и правнуки уже стол накрывают. Сейчас я из тебя красавицу сделаю.

***

Марина умыла свою старенькую мать. Хорошенько расчесала волосы, сделала причёску. Одела во всё новое. Удовлетворённо оглядела:

— Вот какая ты у меня, мама, красивая!

— Бабушка проснулась! – в комнату зашёл внук, сорокапятилетний мужчина под два метра ростом. – Там уже столы тебе накрываем.

Торопливо зашла его супруга, обняла поцеловала именинницу:

— Бабушка, это подарок от нас, — подала коробочку с золотыми серёжками. – А то ты свои правнучке отдала. Вот тебе новые.

— Так мы все подарки маме до застолья подарим, — покачала головой Марина, любуясь серёжками.

— Все не успеем подарить, там ещё дядя Олег со своим семейством приедет, — усмехнулся внук.

— Марина, а Олег приедет? – с надеждой в голосе спросила именинница.

— Звонил, сказал, что выехали. Должен скоро приехать.

— Валера, ну-ка выведи меня во двор, — попросила Надежда Петровна у внука. – На лавочке посижу.

— Иди выведи, и сам с ней посиди! – шепнула Марина сыну. – Что-то твоя бабушка сегодня, слишком боевая.

***

Через несколько минут именинница сидела на скамье возле дома и разговаривала с внуком и правнуком. Тепло пригревала весеннее солнышко, цвела яблоня в палисаднике. Надежда Петровна счастливыми глазами смотрела на дорогу, по которой должен приехать её сын со своим семейством.

Показались три легковые машину:

— Кажется едут, — произнёс внук и встал.

Машины остановились возле дома. Из первой вышел пожилой мужчина и бросился к скамье:

— Мама! – обнял старушку.

— Сыночек, — заплакала она. – Уж не надеялась, что тебя увижу.

— Мама, мама, успокойся! Мы все приехали.

Из машин стали выходить родственники, в которых Надежда Петровна с трудом узнавала внуков и совсем не узнавала правнуков. Они здоровались, обнимали старейшину своего рода, поздравляли с юбилеем. Из дома стали выходить их родственники: родные, двоюродные и троюродные. Мальчишки стали вытаскивать из машин сумки с подарками и продуктами.

Вышла Марина, к ней сразу бросился брат, обнял:

— Здравствуй, сестрёнка!

— Здравствуй, Олег! Живём, вроде, недалеко, а встречаемся раз в пять лет.

— Стареем, стареем…

— Да уж тебе ли об этом говорить? – демонстративна оглядела брата. — Такой видный мужчина.

— Это ты такой же красавицей осталось.

— Спасибо?

— На, — улыбнулся и сунул ей несколько пятитысячных купюр.

— Зачем?

— Здесь всего сотня. Так сказать, моя доля со скромной пенсии для организации торжества.

— И как живётся пенсионеру на одну скромную пенсию? – с иронией в голосе спросила сестра.

— Не знаю, не пробовал, — рассмеялся брат.

Когда эмоции стихли, объятия закончились, все направились в дом. Один из внуков бабушки Нади загнал все машины во двор. Уезжать на следующий день, похоже, никто не собирался.

***

Вскоре все рассеялись за стол.

— Так, — первым встал Олег. – Поздравляем именинницу все по порядку и по старшинству. И пьём до дна.

— Дядя Олег, мы против, — закричала одна из снох. – У бабушки двое детей, четверо внуков и восемь правнуков. Да ещё жёны и мужья.

— А что разве не хватит?

— Ага. Что с нами будет? А уж с вами-то…

— Давайте только прямые родственники!

— И наливать на донышке.

— Марина, начинай! Ты старшая.

Когда крики стихли, поднялась Марина:

— Мама, здесь собрались все твои дети, внуки, правнуки и…, — дочь запнулась на её лице мелькнула загадочная улыбка. – Одного тебе только желаю, крепкого здоровья!

Все встали без всякой команды.

***

— А что-то я одного потомка бабушки не вижу, — произнёс сын Олега после очередного тоста, и повернулся к своей двоюродной сестре. – Наташа, где твоя дочь Светлана.

— Она скоро придёт, — та глянула на часы. – Ей некогда, но она скоро придёт.

Чувствовалось, что Наталья волновалась, постоянно смотрела на дисплей своего телефона. Вдруг неожиданно встала:

— У меня тост, хоть и немного не в очереди. – она подняла бокал. – За пять поколений, собравшихся за этим столом…

— Наташа, четыре, — одернул её сосед.

— За пять поколений, — повторила та.

И тут раздался тихий детский плач и в зал, в сопровождении мужа, вошла Светлана, дочь Натальи, с… маленьким ребёнком на руках. Подошла к имениннице и, сквозь слёзы счастья, произнесла:

— Прабабушка – это моя дочь, твоя праправнучка.

Надежда Петровна застыла, встретилась взглядом с подошедшей внучкой и удивленно произнесла:

— Наташа, ты уже бабушка?

Та закивала головой.

— Дайте мне её подержать?

Светлана осторожно опустила ребёнка на руки своей прабабушки. Малютка перестала плакать и Надежде Петровне показалось, что она смотрит на неё и улыбается и улыбнулась своей праправнучке в ответ.

А внуки именинницы подтолкнули к ним Марину и Наталью, а остальных легонько оттолкнули в сторону.

И тут все поняли, что идёт съемка. Ведь не в каждой семье можно увидеть сразу пять поколений женщин.

***

Веселье продолжалось ещё пару часов. Марина всё чаще и чаще бросала взгляды на мать. Та казалась весёлой, но дочь вдруг поняла, что мама устала, сильно устала. Подошла:

— Мама, тебе пора спать!

Старушка кивнула головой и оглядела своих потомков, словно хотела запечатлеть их навечно.

— Всё, ваша бабушка пошла отдыхать, — громко произнесла Марина.

Надежда Петровна встала и вдруг поняла, что не сможет сделать н шагу. Рядом тут же оказался Олег:

— Мама, с тобой всё хорошо?

— Всё хорошо, сынок, я пошла отдыхать, — попыталась сделать шаг, но ноги не слушались.

Марина тут же мотнула головой своему сыну. Тот сразу всё понял, подошёл, взял бабушку на руки и понёс в её спальню. Когда они дошли, Марина успела разобрать ей постель. Сын осторожно положил бабушку и ушёл.

В комнате остались её пожилые дети. Она смотрела на них со счастливой улыбкой на лице.

— Мама, с тобой всё нормально? – спросила дочь.

— Всё хорошо! Побудьте со мной немного! Давно вас вместе не видела. Я сегодня такая счастливая. Всех повидала, даже праправнучку.

Мать несколько минут, не отрываясь, смотрела на них затем тихо прошептала:

— Идите! Я буду спать.

— Мама, ты спи, а мы с Олегом возле окошка постоим. Сейчас ночную лампу включу, а свет выключу.

***

Брат с сестрой стояли возле окна и тихонько разговаривали:

— Олег, что-то мне страшно за маму.

— Она вроде хорошо себя весь вечер чувствовала, веселая была.

— Мама, последнее время редко вставала с постели, а сегодня с утра такая боевая…

— Пусть отдыхает.

Марина повернулась в сторону её постели и вдруг закричала:

— Ма-ма!!!

Они бросились к кровати, упали на колени и взяли мать за руки.

***

Надежда Петровна словно почувствовала, что она вновь молодая лежит на своей кровати, молодой муж стоит рядом. Вот подбежали дети закричали: «Мама!». Маринка и Олежек, такие маленькие и родные…

Счастливая улыбка застыла на лице их мамы…

— Девочка, а где твои родители? – спросила Дарина.

— Дайте на хлебушек. Не надо полицию. — прошептала девочка.

У Дарины от этих слов сами собой выступили слезы:

— Девочка, а где твои родители? – присев перед ней на корточки, спросила Дарина.

— Нету. Есть только тетя Света, она меня из детдома забрала.

Продавщица замолчала, тоже мать.

— Слышь, — она обратилась к Дарине, — может ее на самом деле в спецприемник сдать? Шут знает, что там за тетя такая…

Девочка молчала, а Дарина проигнорировала реплику продавщицы…

— Что ты смотришь на меня тупым взглядом? – прокричал начальник на подчиненную, брызгая слюной. — Ты меня слышишь?

— Внимательно, — соврала Дарина.

Геннадий Романович ничего не понимал в работе отделения, которое возглавил полгода назад, но постоянно цеплялся к любой мелочи, даже не касавшейся производственного процесса.

— Все! Можешь больше не слушать, — выравнивая дыхание, сказал Геннадий Романович, — завтра ты и весь твой отдел по собственному желанию!

— Простите, что? – не поняла Дарина.

— Сокращение!

Улыбка у Геннадия Романовича была еще гаже, чем его голос. – Или сами, или по статье! Надо будет, причину найдем.

— Геннадий Романович, — Дарина выпадала в осадок, — я эту команду три года собирала, мы самый продуктивный отдел во всем холдинге. Вы не можете нас всех уволить!

— Могу, — он закивал, как болванчик, — и увольняю! Мне сверху сказали, сократить расходы. А ваш отдел – это только одни расходы! Кофе литрами, бумагу для принтеров кубометрами! Я лучше найму на удаленке людей, тогда и офис снимать не надо, электричество оплачивать, а еще техника освободиться! Экономия!

— Геннадий Романович, но у людей же семьи, дети, родители пожилые, кредиты, обязательства.

— А это меня не касается! — отмахнулся он.

***
— Ребята, — сказала Дарина, выйдя в общий зал, — нас всех уволили. Вообще всех. Такие у них антикризисные меры.

Она опустила голову и пошла к своему столу.

Опустошение, ощущение обмана, чувство несправедливости и безнадежности – читали, теперь уже бывшие, коллеги на ее лице.

— Я мать! – донесся истеричный крик. – Меня не могут так уволить!

— У меня родители на иждивении!

— Это не по закону!

Толпа сотрудников ломанулась в кабинет начальника в поисках справедливости, и только Дарина понимала тщетность этого.

Уж кому-кому, а Геннадию Романовичу объяснить ничего не получиться. Слушает он только себя, а поступает только так, как сам того захочет.

Пять минут. Вещи собраны, первый этаж, кивок охраннику, машина. Руки на руль, вдох, выдох, слезы.

— Как же дальше жить будешь? А главное, на что? – пробормотала она, вспомнив вопрос двухлетней давности, прозвучавший из уст ее подруги.

— Ну, у меня ведь работа есть, — отвечала тогда Дарина, — экономить буду, заодно и похудею. Лет за семь, максимум десять, я все выплачу.

— Ты сошла с ума! Десять лет! – Варя схватилась за голову. – Подавай в суд высшей инстанции, надо опротестовать это решение! Не ты же эти кредиты брала!

— Гриша доказал, что он их на меня тратил, поэтому на меня их и повесили.

— Ой, да что он там на тебя тратил? Всем же известно… Сауны, клубы, бильярд… девочки – вот куда он кредиты занес!

— Да, всем известно, а доказательств нет.

— Все равно это несправедливо! – настаивала Варя.

Дарина грустно рассмеялась:

— Хорошо, что квартира на маму записана, а то он говорил, что на ее ремонт бешеные деньги потратил. Так бы и полквартиры отсудил. Или в счет долга продали.

— А машина? – спросила Варя.

Она знала, что Дарине с ее работой без колес никак. То к клиентам, то на объект.

— Слава Богу, коммерческой ценности не имеет. Самую лучшую цену мне за нее предложили на пункте приема металлолома. Так что я пока езжу, в смысле, пока она ездит.

— Все равно я не понимаю, как ты будешь жить, — качала головой Варя, — я бы помогла, но сама знаешь, у меня детей двое. Сами еле как…

***
А теперь у Дарины даже работы не осталось.

Где-то впереди начала собираться пробка, это Дарина поняла по все уменьшающейся скорости потока. Потому приняла решение остановиться на обочине возле магазина.

— Куплю что-нибудь на последние честно заработанные, — проговорила она…

— Пошла вон, попрошайка! – услышала Дарина, обойдя машину. – Сколько тебя можно гонять! Вот ведь выбрала себе место!

Чрезмерно упитанная женщина в переднике продавца орала на маленькую девочку.

— А чего вы, собственно, орете? – спросила Дарина.

— Да вот, стоит, — продавщица указала на ребенка, — милостыню просит! Я уже гоняла ее, а она все время возвращается! Развелось попрошаек!

— Перестаньте кричать, — спокойно попросила Дарина, — или вы и дома на детей кричите?

— Дома у меня все в порядке! Дети сыты и ухожены! А эту малявку надо в спецприемник сдать! Вот вызову сейчас полицию!

— Не надо полицию, — прошептала девочка, — дайте на хлебушек!

У Дарины от этих слов сами собой выступили слезы:

— Девочка, а где твои родители? – присев перед ней на корточки, спросила Дарина.

— Нету. Есть только тетя Света, она меня из детдома забрала.

Продавщица замолчала, тоже мать.

— Слышь, — она обратилась к Дарине, — может ее на самом деле в спецприемник сдать? Шут знает, что там за тетя такая…

Девочка молчала, а Дарина проигнорировала реплику продавщицы:

— Девочка, а поедем ко мне в гости! А то на улице холодно. Я тебя покормлю, а потом мы разберемся и с тетей, и со всем остальным. Поедешь?

— А вы мне кушать дадите? – спросила девочка.

Продавщица задрала голову, сдерживая слезы, и сбежала в магазин.

— Конечно, — кивнула Дарина. – Вон моя машина, сейчас поедем ко мне.

— Я Катя, — сказала девочка, когда Дарина усадила ее на заднее сиденье, — А вас как зовут?

— А я Дарина.

Дальше разговора не получилось, потому что Катя, согревшись в машине, задремала.

***
Первым делом, приведя Катю домой, Дарина выдала ей бутерброд и только потом начала раздевать. Девочка была очень грязной и очень истощенной.

— Давай мы с тобой сейчас помоемся, а потом я тебя нормально накормлю, хорошо? – спросила Дарина.

Катя кивнула, облизывая пальцы, которые пахли только что съеденной колбасой.

— Господи! – сдавленно воскликнула Дарина, увидев девочку без одежды.

Страшные шрамы от ожогов на спине, руках, ногах. И видно, что ожоги старые.

«С какого уж_аса началась твоя жизнь?» — подумала Дарина.

Катя в ванной вела себя тихо, делала то, что говорила Дарина. Даже с какой-то фатальной обреченностью. У Дарины детей не было, но она понимала, что дети себя так не ведут. Нормальные дети.

Отмыв, закутав в свою байковую рубашку и накормив, Дарина спросила:

— Так кто такая тетя Света?

— Тетя Света – это добрая женщина, которая забрала меня из детдома. Она говорит, чтобы я ходила по улицам и просила денежки. Тогда она меня кормит и пускает ночевать в комнату на кровать. А если денежек мало, тогда я ночую в коридоре с другими детьми.

— А много детей у тети Светы?

— Таких как я, из детдома – пять, а еще есть ее дети, их два. Толстый Славик и Валера. Но Валера – злой. Он всегда бьет и ругается.

— Ну, ночевать ты останешься у меня, а завтра…

— Тетенька Дарина, а вы можете меня снова в детдом отвезти? Там мне было лучше.

Дарина сглотнула, а в носу опять защипало.

— Давай завтра я тебя никуда не повезу, у меня пока побудешь, а там посмотрим. Кстати, а сколько тебе лет?

— Мне уже шесть, скоро семь, но тетя Света сказала, что таких тупых в школу не берут.

— Шесть? Почти семь? – Дарина удивилась. Кате больше четырех, ну, максимум пяти, не дашь. – Уже поздно, давай будем укладываться!

— Тут? – спросила Катя, указывая на диван. – Или в коридоре?

— Конечно, тут, — опешила Дарина, — никаких коридоров!

— Тетя Дарина, а вы можете со мной посидеть, пока я не усну?

— Хорошо, — Дарина улыбнулась.

Пока Катя засыпала, Дарина задумчиво гладила девочку по волосам, перебирая локоны.

Руки ее были нежны, а внутри клокотала ярость!

«Тетя С-света! Ах, ты ж… Твою… мать! Детей!»

Дарина уже знала, что будет делать завтра. Полиция, служба опеки, консультация с юристом, суд!

«Я не я буду, если эту т_варь не посажу!»

***
Катя посапывала на диване, а Дарина уже начала шерстить интернет, выискивая все нужные телефоны и просматривая уголовный кодекс, чтобы тете Свете прилетело по полной программе.

Увлеклась, не заметила, как Катя проснулась.

— Тетя Дарина, завяжи мне хвостик, пожалуйста, а то волосы в глаза лезут!

— Сейчас, моя хорошая, — ответила Дарина с улыбкой.

Она взяла расческу, выбрала розовую резиночку и занялась созданием хвостика. Волосики были реденькие, наверное, поэтому Дарина разглядела за ушком три родинки. Их она старалась не трогать расческой, постоянно поглядывая при расчесывании.

«Родинки, — Дарина задумалась, — три родинки за ушком. Что-то знакомое».

Память долго играла в прятки, но, в конце концов, Дарина вспомнила, а потом сама себе удивлялась, почему не вспомнила сразу.

Шесть лет назад случилось большое горе. В их городе жили два брата близнеца, которые основали холдинг. В одном из представительств которого до последнего времени и работала Дарина.

Правда, тогда она еще не была начальником отдела, а рядовым работником, но уже рвалась вверх по карьерной лестнице. Работала сутками.

А вот горе – случился пожар в загородном доме братьев, где те жили с семьями. Ну и вышло так, что один брат, Андрей Дмитриевич, был в столице по делам, а те, кто остались дома – погибли.

Все, да не все. Андрей Дмитриевич только дядей стал, племянница у него родилась. Так вот ее тела не нашли.

То ли он с горя помешался, а может и на самом деле была какая-то теория заговора. Решил он, что девочку похитили. И назначил награду, если ее вернут.

— Вот бы найти ребенка! – завистливо говорил Гриша. – Он такие деньги сулит! На три жизни хватит!

Деньги на самом деле были большие, только с приметами – швах! Какие приметы у полугодовалой девочки? Только о родинках речь и шла. Три штуки за ушком. Если соединить, получается равнобедренный треугольник, острая вершина которого направлена точно в мочку правого ушка.

Какой ажиотаж возник в городе, словами не передать! Почти все жители, при виде грудничков, бежали проверять родинки. А фото, где эти родинки были, печатались во всех газетах, показывались по ТВ. Даже на улицах плакаты висели.

А почему Дарина запомнила именно эти родинки? Потому что в каждой газете с этой фотографией, что попадала ей в руки, чисто машинально она соединяла ручкой точки в треугольник.

Два года он искал племянницу, два года стоял на ушах весь город. А потом он передал управление холдингом совету директоров и ушел в затворники.

— Она или не она? – этот вопрос вытеснил все остальные.

Дарина привыкла рассуждать вслух, но не хотела Катю пугать этой своей привычкой. Включила той мультики в телевизоре, а сама закрылась на кухне.

— Против! Не стоит сходить с ума и искать закономерности, где их нет! И не стоит исключать совпадение.

Дарина начала от противного.

— За! Кто-то спас из пожара и передал в больницу. Там не искали, потому что были дикие ожоги. Пока искали, она была в больнице и может быть даже не в нашем городе. Потом отдали в детдом. Но тогда уже искать перестали. А тетя Света могла быть вообще не в курсе всего этого, а может, как и я, забыла эту историю.

— Конечно, притянуто за уши и фантазии полные карманы, — подводила итоги Дарина, — но, а вдруг! Вдруг! Если нет, тогда, конечно, в полицию, опеку и так далее. А вдруг это она? И будет снова семья!

***
Срезала с Катиной головы прядь волос, передала девочку соседке на пару часов, а сама поехала к Андрею Дмитриевичу.

— Понимаете, — Дарина объясняла начальнику охраны, — я не уверена, что это она. Просто, ну, совпало!

— Девушка, вам надо меньше читать любовных романов! Вы же понимаете, что несете бред?

— Да хоть три раза бред, а я романтичная ду_ра! – вспылила Дарина. – Даже если есть хоть малая доля вероятности, надо проверить! Надо!

— Оставьте свои координаты, — сдался начальник охраны, — и материал.

***
Три дня Дарина сидела, как на иголках. Она бы и дольше сидела, откладывая звонок в полицию. Но, наконец-то пришли гости.

— Катенька! Ты моя племянница! – плача и улыбаясь, проговорил нестарый, но уже совершенно седой мужчина, опускаясь перед девочкой на колени. – Вот ты и нашлась!

Он подхватил ее на руки и ушел. А начальник охраны задержался:

— Дарина Степановна, пока делался анализ ДНК, мы собрали на вас досье. А когда пришел положительный результат, — он замялся, каменная маска спокойствия слетела с его лица. – Я не знаю, какие боги вами руководили, но мы – все, что в наших силах. В общем, все ваши долги закрыты и пересмотрен вопрос о вашем увольнении. Как и ваших коллег. Действия Геннадия Романовича были признаны необоснованными.

— Он просто кА_зел! – воскликнула Дарина.

— И поэтому тоже, он будет уволен в самое ближайшее время. И мы хотим предложить его должность вам.

— А можно мне? – спросила Дарина.

— Что? – не понял мужчина.

— Можно я его уволю? Ну, сообщу и провожу на выход?

Мужчина улыбнулся:

— Только если с особым цинизмом!

— Не волнуйтесь, тут я уже постараюсь!

— Мы понимаем, — ответил Костя, — сейчас идет сбор информации. Откуда, по-вашему, мы знаем про вашу спину? Дарина опять покраснела.

Где живет тетя Света, Дарина узнала у Кати, когда ждали ответа от ее дяди. А потом устроила разведку.

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

— Дарина! Дарина! Дарина! – Катя бежала через зал общей работы.

— Катюша! – Дарина опустилась на колени и обняла девочку – Как у тебя дела?

— У меня все хорошо! – взвизгнула она, а потом шепотом: — У меня теперь столько еды! А еще есть куклы! И домик! Ты придешь ко мне играть?

— Если твой дядя разрешит, обязательно приду, — произнесла Дарина, чтобы слышала не только Катя, но и Костя, тот самый начальник охраны.

— Здравствуйте, Дарина Степановна, — поздоровался он, — пока Андрей Дмитриевич принимает дела и возвращается в активной работе, мы решили к вам заскочить.

— Спасибо вам, Константин, за эти две недели я соскучилась по Кате!

— А по другим данным, вы совершенно не скучали, — проговорил Костя, — где мы можем поговорить? Может в вашем новом кабинете? – и он улыбнулся.

***
— Даже не просись, обратно на работу не возьму! – крикнул Геннадий Романович, когда Дарина вошла в кабинет.

— А я и не собиралась проситься, — хмыкнула Дарина, — зашла по старой памяти. Думаю, перестановку сделать.

— Какую перестановку? – не понял начальник.

— Шкафы на помойку, стол поприличнее, да из кресла мусор выкинуть, — между делом проговорила Дарина, открывая шкафы и выбрасывая на пол вещи начальника.

А забарахлился он основательно. Где-то одежда, где-то какие-то кубки и награды, а где-то и дареные бутылки.

— Девочка, а ты на фоне безработицы крышей не двинулась? – ухмыльнулся Геннадий Романович.

— А вы не двинетесь? – спросила Дарина, присаживаясь на угол стола, смахнув с него письменный набор советских времен.

— Что ты себе позволяешь, соп***ля***чка? Я сейчас охрану вызову! – взревел он.

— Вызывай, – согласно кивнула девушка, — чтобы они тебя за твой несуразный галстук вышвырнули!

— Да я тебя! – прокричал он, швыряя в нее бронзовую пепельницу.

Дарина еле увернулась, но со стола решила слезть. Слишком близко с этим неадекватом находиться было опасно.

— Покушение! – выдала она с улыбкой. – И часто вы применяете физическую силу к посторонним девушкам? А плетками не увлекаетесь? А Карабас-Барабас не ваш родственник? Или у вас по родне только пингвины?

Геннадий Романович взревел, выскочил из-за стола и понесся своей десятипудовой грацией на Дарину. Та взвизгнула и выскочила за дверь.

А там его уже приняли ребята из службы охраны Андрея Дмитриевича во главе с Костей. Мужчины стояли с улыбками, потому что не только все сами слышали, но еще и делали запись через камеры наблюдения для хозяина. Отчет, так сказать.

Когда Геннадий Романович осознал, что теперь именно он безработный, на него было жалко смотреть. Слезы, соп***ли. Но еще хуже ему стало, когда он понял, что вот эта пигалица займет его место.

***
— Я еще не вселялась, — ответила она Косте, немного покраснев, — привыкла больше тут, в общем зале.

— Я понимаю, — он ухмыльнулся, — дам указания сделать полный ремонт, чтобы даже запах прежнего владельца выветрился.

Дарина еще больше покраснела. Костя считал ее на раз.

— И все равно, нам нужно поговорить!

— Может в конференц-зале? – предложила Дарина.

— Хорошо, — он присел перед Катей, — солнышко, ты можешь тут поиграть в Даринином компьютере, а мне надо с ней поговорить.

— Хорошо, — ответила Катя, — где тут игры?

Дарина кивнула Диме, своему помощнику, мол, скачай, поставь, научи! Тот только отдал шутливо честь, и подсел к девочке.

***
— Спина не болит? – спросил Костя, когда они сели друг напротив друга.

— Э-э, — протянула Дарина.

— Если вы думаете, что мы не в курсе ваших похождений, то вы заблуждаетесь.

Дарина очень сильно покраснела, но нашла в себе силы ответить:

— Две недели прошло, а вы так ничего не сделали!

— Тому есть причины, — заметил Костя.

— Там дети!

— Дарина Степановна, — начал он.

— Давайте без отчества, — бросила она.

— Ладно, — кивнул Костя, — мы можем вломиться с властями в любой момент, но вы должны понять, что она под чьей-то «крышей». И скорее всего, она такая не одна. Если мы прижжем одну язвочку, другие только присмиреют, но дела своего не оставят.

— Взять ее за жабры, все расскажет! – выпалила Дарина.

— Не факт, — сказал Костя, — никаких доказательств нет. Только ваши слова.

— А Катя? – спросила Дарина.

— Катя еще в себя не пришла, — Костя сцепил пальцы, — до сих пор отъедается. Кричит во сне. Пару раз ее с подушкой находили в прихожей. Если ей сейчас предложить давать показания, она просто может замкнуться.

— Но нельзя же все оставить до лучших времен? – возмущалась Дарина.

— У Андрея Дмитриевича это дело на особом контроле. Но, сами понимаете, он сейчас занимается бизнесом. Как оказалось, во время его затворничества, совет директоров такого наворотил, что уж***ас.

— Какой особый контроль? – отмахнулась Дарина. – Там дети! Вы что, не понимаете?

— Мы понимаем, — ответил Костя, — сейчас идет сбор информации. Откуда, по-вашему, мы знаем про вашу спину?

Дарина опять покраснела.

***
Где живет тетя Света, Дарина узнала у Кати, когда ждали ответа от ее дяди. А потом устроила разведку. Квартира была трехкомнатной на втором этаже дома постройки годов восьмидесятых. А за сорок лет во дворе выросло порядочное количество деревьев.

Дарина возомнила себя великой шпионкой и забралась на одно из них, чтобы через окна наблюдать, а что важно, фотографировать, что происходит в квартире.

Информации было немного, но некоторые кадры можно было использовать в качестве доказательств вины тети Светы.

Был кадр, где она полотенцем била какую-то девочку. Был кадр, как она накладывала в тарелку какое-то сизое варево, и следующий кадр, как кидала ее мальчику.

И еще несколько кадров, как он съедает это мгновенно.

А вопрос про спину?

Дарина рухнула с дерева. Слава богу, телефон с фотографиями уцелел.

***
— У нас наблюдательный пункт в доме напротив, — сообщил Костя, — нам нужны неоспоримые доказательства жест***окого обращения с детьми. Надо сначала припереть тетю Свету к стенке, а потом будем колоть, чтобы она сдала «крышу».

— Без полиции? – удивилась Дарина.

— А если «крыша» сидит там? – Костя ухмыльнулся. – Мы со всеми данными сразу к прокурору города пойдем. Для него такие махинации слишком мелкие, поэтому ему можно доверять.

— Ф-фу! – Дарины облегченно выдохнула. – Я думала, вы решили оставить все как есть. А если так, тогда, конечно.

— А тянем мы еще потому, что тетя Света, та еще штучка, — проговорил Костя с некоторой досадой, — послать она может всех нас с нашими фотографиями. А нам надо ее на разговор вывести.

— А если ей психику качнуть, она же быстрее расколется? – спросила Дарина.

— Безусловно, а есть варианты?

— Если Андрей Дмитриевич чуть-чуть профинансирует некоторое предприятие, — начала Дарина.

— В этом вопросе у нас безлимит.

— Прекрасно, — Дарина кивнула. – Тогда надо будет поговорить с Катей. Без нее вопрос не решится. Но это я сама.

— Слушайте, Дарина, — Костя напрягся, — Деньги – не проблема, а вот Катя…

— Константин, я аккуратно. Тем более, мы с ней подружились.

— Надеюсь не так аккуратно, как в магазине? – он хихикнул, а Дарина опять покраснела.

***

Квартира тети Светы была в ста метрах от того магазина, где Катя попрошайничала. Где продавщица ее гоняла.

Продавщица продавщицей, но Дарина решила, что и ту надо проучить. Чуть-чуть!

Она купила игрушечных мышей, которые ездят по полу сами. А если врезаются в препятствие, делают поворот и ездят, пока не закончится заряд батарейки. Минут сорок примерно.

Каждый день Дарина останавливалась возле этого магазина по дороге домой, заходила в магазин и запускала пару мышей.

Потом наслаждалась воплями покупателей и той самой продавщицы, и со спокойной душой ехала дальше.

***
На подготовку ушло еще две недели, хотя никто не тянул и не откладывал в долгий ящик. Специалисты привлекались. Проект «Наказание тети Светы» оттачивался и реализовывался.

Сложнее всего было договориться с детками, которых тетя Света набрала в детском доме. Плохо шли на контакт, но тут очень здорово помогла Катя и Дарина.

Их вылавливали практически в начале маршрута, когда их отправляли за милостыней, кормили, успокаивали и учили уму-разуму.

— Это такая игра будет! – говорила Катя, – мы все поиграем, а потом поедем жить ко мне!

Андрей Дмитриевич сам предложил, чтобы освобожденных детей, которые послужат орудием справедливости, поместили в самые лучшие условия. Для этих целей он на своем участке строил второй дом.

***
Квартира тети Светы была трехкомнатной. Зал с балконом выходил на одну сторону дома, там жила сама тетя Света, и две спальни и кухня, окна которых выходили на другую сторону. В одной спальне жили ее родные дети, а вторая предназначалась для «рабочих» деток.

Много зависело от слаженности действий, но все было отрепетировано заранее.
День «икс», час «икс»! Время шоу!

***
Зал заполнил голубой свет, который и разбудил тетю Свету. Балконная дверь скрипнула и открылась. В нее вошла…

— Катя! Где ты шлялась столько времени? – крикнула тетя Света.

На Кате был балахон, лицо фосфоресцировало:

— Подайте на хлебушек! – простонала она механическим голосом.

Она протянула руки к тете Свете:

— На хлебушек! На хлебушек!

Тетя Света вскочила, но тут же рухнула обратно на диван. Из рук Катя вылетали синие искры.

— На хлебушек! – еще раз проговорила Катя, и начала возноситься к потолку.

— А-а-а!!! – закричала тетя Света, скатываясь с дивана и выползая в коридор. – Славочка! Валерочка! – прокричала она.

В коридоре никого не было. Дети сегодня принесли достаточно денег, чтобы позволить им спать в их бом***жатнике. Тетя Света рванула дверь в спальню сыновей. Но и оттуда лился голубой свет с улицы.

— Мальчики мои!

Тела ее мальчиков лежали на полу, а вокруг них расселись «рабочие» дети и что-то тщательно пережевывали, причмокивая и взрыкивая. Тетя Света щелкнула выключателем, но свет не включился, правда, с улицы стало светить интенсивнее.

— Как вкусно! Как вкусно! – бормотали дети.

А потом они все повернулись к ней лицами. Лица не только светились, но еще и были перепачканы чем-то красным. Чем-то? На полу лежали ее сыновья, практически растерзанные.

***
Приняли ее на выходе и сразу начали колоть. Рассказала все до последней фамилии и адреса. Кому, что, сколько, когда и под каким соусом. За три часа допроса выболтала все, подписала признания и только потом ее отпустили к ее сыновьям.

Конечно, они были живы и здоровы. Усыплены газом через форточку и вынесены из квартиры через окно. А на полу лежали две искусно сделанные куклы. Грим детям делали специально нанятые гримеры, которых подняли на подъемнике прямо к окну.

***
— Дарина Степановна, спасибо вам за содействие, — благодарил девушку Андрей Дмитриевич, — у Кати теперь появились настоящие друзья. Это много значит!

— Вам спасибо, сама бы я такое устроить не смогла.

— Реализовать каждый может, а вот придумать! Честно признаюсь, ссориться с вами я бы не хотел, — он улыбнулся, — страшновато. Тут и Константин меня не защитит.

Дарина смутилась.

— Можете не краснеть, я все знаю. Он сам доложил. Совет вам, да любовь!

Лишний внук

Алла Сергеевна прилетела к дочери ни свет ни заря. Так торопилась, что забыла про звонок и стала стучать кулаком в дверь:

– Лена! Открывай! Тебе говорю!

– Мам, ты чего? – сонная Лена с удивлением смотрела на мать.

– Пусти, – Алла Сергеевна буквально оттолкнула дочь и уверенно прошла в квартиру, – говори, это правда?

– Что именно? – Лена знала характер матери и потому решила разговаривать максимально спокойно.

– Ну то, что мне сказали Даша с Машей?

– А что они тебе сказали?

– Не прикидывайся! Девочки пришли ко мне вчера вечером в слезах! Ты хоть понимаешь, что они в шоке?!

– От чего они в шоке?

– Лена! Хватит! Это правда, что ты беременна?

– Правда.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А как надо? – улыбнулась Лена.

– Ты издеваешься? Дочери подростки и те понимают, что это ненормально!

– Ненормально что? Я вообще-то замужем. А от этого, прости, дети бывают. А девчонки… Они просто глупенькие, мам. Что они могут понимать, если одной – двенадцать, а другой – четырнадцать?

– Вот именно! Они уже взрослые! Зачем ты вообще им про это сказала?

– Как зачем? У них будет брат или сестра, а я должна это скрывать?

– Погоди… Ты что, рожать собираешься?

– Конечно.

– Ты в своем уме? Тебе же скоро сорок!

– Мам, ну сорок, и что?

– Как что?

– Во-первых, в таком возрасте рожать опасно, во-вторых – зачем? В-третьих – я точно знаю, что твой Вадик не хочет детей. Он сто раз об этом говорил. Радовался, что у тебя девочки уже большие, не нужно с пеленками возиться.

– Это пока…, он просто не знает, что такое родной ребенок, – Лена снова улыбнулась, – потом возьмет на руки и оттает…

– Нет, ну ты точно ненормальная! Он хоть знает, что ты планируешь его папой сделать?

– Сама еще не говорила. Если только Дашка с Машкой…

– Прекрасно! А он, кстати, где? Утро, а его дома нет…

– У Вадика ночная смена. Скоро придет.

– Замечательно. Вот и обсудим.

– Что обсудим, мам? Я ничего не собираюсь обсуждать.

– А ты в курсе, что твои дочери заявили?

– Мне ничего не заявляли.

– Ну, конечно! Ты даже слушать их не стала! Слава Богу у них бабушка есть! Так вот: они сказали, что, если ты родишь, они уйдут из дома! Ты хоть понимаешь, что это значит?!

– Никуда они не уйдут. Это они сейчас так протест свой выражают. Пройдет время, все будет хорошо.

– А если нет?!

– А если нет, значит я плохо воспитала своих дочерей.

– Да… Ничему тебя жизнь не учит…

– Не начинай, мам…

– Почему же? Я думала, что после первого развода ты хоть немного поумнеешь. Помнишь…

– Все я помню! – вдруг взорвалась Лена, не дав матери договорить, – ты же так часто мне об этом напоминаешь! Да, ты мне помогла в свое время. Спасибо тебе за это! Сейчас мне помощь не нужна, скорее я могу тебе помочь. А на счет ребенка… Ты пойми, не могу я от него избавиться… Он ведь уже живой… Как можно? Это же все равно что Дашку или Машку… Нет… Не могу… Да и не хочу. Раз уж так получилось, пусть будет…

– А Вадик? Что, если он тебя бросит?!

– Значит, бросит…

– И будешь одна с тремя детьми мыкаться?

– Почему мыкаться? Я нормально зарабатываю, квартира у меня есть. Ничего, проживем…

– Ну, как знаешь! Только я тебя еще раз предупреждаю: на меня не рассчитывай! И вообще: надеюсь, ничего у тебя не получится!

– Это ты сейчас о чем?

– О том самом… Ребенка выносить нужно, родить… Всякое бывает…

– Спасибо, мама. За поддержку, за пожелание… Тебе домой не пора? – едва сдерживая слезы, спросила Лена.

– Выгоняешь?! – взвизгнула Алла Сергеевна, – родную мать выгоняешь?!

Лена ничего не ответила. Встала и ушла в другую комнату, давая понять, что разговаривать больше не намерена.

Алла Сергеевна ушла, громко хлопнув дверью. Выходя из подъезда, столкнулась с зятем. Тот, видя, что теща на взводе, участливо спросил:

– Алла Сергеевна, что-то случилось? На вас лица нет!

– Это ты у жены своей спроси! Посмотрим, какое у тебя будет лицо!

Сказав это, Алла Сергеевна стремительно пошла прочь…

– Лена, а что это с моей любимой тещей? – Вадим внимательно смотрел на жену, – вылетела из подъезда как фурия…

– Поругались мы…

– То же мне новость. Первый раз, что ли?

– Она мне такое сказала…

– Да ладно, помиритесь. Не переживай. А девчонки спят еще?

– Они у мамы…

– Не понял. Они у нее, она – здесь. Ты – зареванная. Что стряслось?

Лена молчала. Они жили с Вадиком почти десять лет, но ни разу она не чувствовала себя рядом с ним так неуверенно, как сейчас.

Боялась, что новость, которую она собирается сообщить мужу, разрушит их брак. Ведь он, и правда, говорил, что не хочет детей. А тут такое… Когда ей ‒ почти сорок, а ему – сорок три. Когда никто не ждал и тем более не планировал…

«Будь что будет», – подумала Лена и тихо, почти шепотом, сказала:

– Вадик, прости…

– Да что случилось?! – муж уже терял терпение.

– Я беременна…

– Что?

– У нас будет ребенок, – повторила Лена и внутренне сжалась, ожидая скандала.

– Ребенок? У нас? – растерялся Вадик, – не может быть… Ты уверена?

– Я уже на учет встала… Так что, если ты против, то…

– Я против?! Что ты такое говоришь? – Вадик вскочил, подхватил жену на руки, – я счастлив! Если ты, конечно, не шутишь…

– Такими вещами не шутят, – Лена не понимала поведения мужа, – поставь меня на пол, пожалуйста…

– Ни за что! – Вадик закружил Лену по комнате, – теперь я буду все время носить тебя на руках!

– Так ты рад?

– Конечно! Я мечтал об этом всю жизнь!

– Но ты говорил, что не хочешь детей.

– А что я должен был говорить, если не получалось? Вот и придумал отмазку…

– Слава Богу, – проговорила Лена, прижалась к мужу, и вдруг с горечью вспомнила:

– А девчонки против. И мама тоже…

– Ну и пусть. Не обращай внимания. Тебе теперь только положительные эмоции нужны. Не переживай. Все наладится. Я с ними сам поговорю…

***

Лена родила сына в срок. Очень славный мальчонка получился! Весь в папу Вадик ходит гордый и абсолютно счастливый. Еще бы! Он впервые стал отцом!

Даша и Маша, которые говорили, что даже не подойдут к младенцу, с рук его не спускают… И иначе, чем «Пашенька», не называют…

А вот бабушка не приходит… Держит ее что-то…

Рита очнулась на свалке среди бродяг и ничего не помнила о своём прошлом

Рита лениво потянулась, расправляя затёкшие конечности под старым замызганным одеялом, и нехотя открыла глаза. Её слух уловил карканье ворон, которые кружили над свалкой в поисках поживы.

Она не помнила ничего о своём прошлом. Несколько лет назад её, избитую до полусмерти, на этой самой свалке нашла местная бродяжка по прозвищу Килька — бывшая заключённая. С того дня Килька взяла её под опеку, словно защищая хрупкую жизнь в теле, которое было на грани гибели. Когда Рита пришла в сознание, она так и не смогла вспомнить ничего о себе.

— Думаю, история у тебя явно непростая, и тебе может грозить опасность. Так что лучше пока не высовываться, — предупредила её Килька, протягивая кусок черствого хлеба и ломоть копчёной колбасы. — Бери, не бойся, это не со свалки, я в магазине стянула. Хотя и здесь, на свалке, можно найти неплохие вещи, — добавила она с усмешкой. — Но, судя по тому, как ты была одета, ты точно кому-то сильно мешала. Помнишь хоть что-то? Как тебя зовут? Откуда ты?

Рита покачала головой.

— Ничего не помню, — ответила она тихо.

Килька задумалась на мгновение и выдохнула:

— Ну что ж, теперь ты будешь Риткой.

Так Рита стала частью небольшой общины бродяг, обосновавшихся на городской свалке. Их предводителем был человек с мрачным прозвищем Хмурый, и это имя идеально отражало его суровый характер. На рассвете Рита осторожно выбралась из их хлипкого убежища, собранного из фанерных ящиков и прикрытого рваным брезентом. Свежий воздух встретил её всё тем же отвратительным запахом разложения, к которому за все эти годы она так и не смогла привыкнуть. Отряхнувшись и поправив свою потрёпанную одежду, Рита решительно направилась в сторону ближайшего жилого массива.

— Нужно просто уйти отсюда. Чем быстрее, тем лучше, — прошептала она себе под нос, ускоряя шаги.

Примерно через полчаса ходьбы она добралась до микрорайона. Здесь её интересовали любые мероприятия — ярмарки, фестивали, концерты. Она чувствовала себя в таких местах как рыба в воде. Не только потому, что могла ловко стащить чей-нибудь кошелёк — это мастерство ей передал сам Хмурый, и она оказалась способной ученицей. Её привлекала сама организация событий: Рита представляла, как бы она провела всё по-своему.

В парке её внимание привлёк павильон с мороженым. Прикинувшись случайной покупательницей, она незаметно стянула рожок из чужой корзины и, довольная собой, уселась на скамейку. Там же кто-то забыл свежую газету. Закинув ногу на ногу, Рита откинулась на спинку лавки и начала листать газету, просматривая последние новости.

Любая информация могла оказаться полезной. Её усилия вскоре принесли плоды: на последней странице под жирной рамкой была объявлена ярмарка под названием «Дары осени», с указанием точных дат и места проведения.
— Вот это интересно! — подумала Рита, в её голове уже выстраивался план. Она вскочила на ноги и поспешила обратно к свалке, чтобы поделиться находкой с Килькой.

— Килька! Где ты? Вылазь, у меня для тебя сюрприз! — закричала Рита, заглядывая за кучи мусора.

Вскоре из горы отходов появилась её верная подруга с пакетом в руках. Её вытянутое, загорелое лицо светилось любопытством.

— Ну, давай, колись! Чего сияешь, как кот на сметану? Что там у тебя?

— Ага! Сначала потанцуй, тогда расскажу! — весело поддразнила Рита, подпрыгивая на месте.

— Да ты что, сдурела? Танцевать тебе на потеху? Хватит баловаться, выкладывай уже! — фыркнула Килька, прищурившись.

— Нет-нет, танцуй! — упрямо настаивала Рита, игриво скрестив руки на груди.

— Ладно уж, — нехотя сдалась Килька и принялась неуклюже пританцовывать, поддавшись безрассудному настроению подруги.

Рита захохотала от души, но затем, удовлетворённая маленькой победой, протянула ей газету:

— Вот, смотри! Интересная ярмарка намечается. Думаю, там мы точно найдём что-нибудь полезное!

— И что это нам даёт? — с подозрением спросила подруга.

— Как что? Там будет полно народу с карманами, полными налички! И никаких карт!

— Да, но и охраны там тоже будет полно, — скептически заметила Килька, не стесняясь в выражениях.

— Первый раз, что ли? — с вызовом бросила Рита, гордо ударив себя в грудь и подняв нос.

Килька расхохоталась:

— Подруга, ты даже мёртвого уговоришь! Ладно, пошли обедать, пока тебя не было, я тоже не сидела сложа руки. Прогулялась по рынку, да и в магазин заглянула. Так что накрывай на стол!

Для Риты, в их нынешней трудной жизни, Килька была не просто подругой или напарницей, она стала ей как мать, как спасительница, которая когда-то вернула её к жизни.
***

В прошлом Кильку звали Валентиной, и она была врачом-хирургом. Однажды у неё на операционном столе умер сынок местного авторитета по фамилии Мыльников, и после этого Валентину осудили. Как она ни старалась, после зоны вернуться к нормальной жизни ей уже не удалось, и её жизнь покатилась под откос. Теперь Валентина, которую все звали просто Килька, жила среди бродяг под руководством вора Хмурого.

— Как ты сказала его фамилия? — как-то раз переспросила Рита, услышав историю Валентины.

— Мельников, — ответила Килька. — Что-то вспомнила?

Рита тяжело вздохнула.

— Нет, но почему-то от этого имени у меня сердце сжалось.
Наконец, настали дни ярмарки. Рита и Килька достали свои самые приличные наряды, которые они потихоньку выудили из магазинов, и даже слегка накрасились. Через пару часов они были полностью готовы. Со стороны свалки в сторону ярмарки направились две вполне презентабельные женщины.

На ярмарке толпились люди, обсуждая товары, споря с продавцами о ценах, но всё равно покупая что-нибудь. Деньги активно перекочёвывали из рук в руки. Дамочки переглянулись с довольными улыбками — условия для их дела были идеальными.

Рита, проходя мимо торговых рядов, заметила человека, который её сильно заинтересовал. Из заднего кармана его брюк выглядывал пухлый кошелёк.

«Вот что меня в мужчинах так притягивает», — мысленно усмехнулась она и ловко вытащила кошелёк.

С прыткостью исчезнув в толпе, Рита направилась к Кильке, которая крутилась неподалёку. Обе, стараясь сохранять спокойствие и изображая оживлённый разговор, быстро направились к выходу. Как только они покинули ярмарку, шаги стали быстрее, а вскоре они уже мчались в сторону своей свалки.

Добравшись до своего убежища, они наконец почувствовали облегчение. Дрожащими от нетерпения руками они раскрыли кошелёк. Он оказался полон денег, но они не обратили на них внимания. Обе замерли в шоке, увидев фотографию в пластиковом кармашке.

Это изображение перевернуло их мир.

— Это ведь ты! И костюм тот же, в котором я тебя нашла, — наконец выдохнула Килька, когда к ней вернулась способность говорить.
От волнения Рита начала заикаться:

— Значит, у меня есть семья?

— Похоже на то. Но как ты оказалась на свалке? Неужели твой муж тебя сюда отправил? — с прищуром спросила Килька, маша руками.

— Нет, не он, я чувствую… — ответила она, махнув рукой.

Рита, сквозь слёзы, умоляюще прошептала:

— Не говори Хмурому про кошелёк. Я сама попробую найти этого человека.

— О чём разговор, подруга? Конечно, молчу. Ты же знаешь, я могила.

— Могила, говорите? — раздался низкий голос, и в шалаш протиснулась фигура Хмурого.

— Всё, что добыто, должно идти в общак, таковы правила. Забыла? — рявкнул он, протянув огромную руку к кошельку.

— Не отдам, — твёрдо сказала Рита, удивляясь собственной смелости, и спрятала кошелёк за спину.

— Ах ты… — взревел Хмурый.

Его кулак обрушился на неё с сокрушительной силой. Сквозь пелену боли Рита увидела, как тощая Килька вцепилась в его руку, изо всех сил пытаясь остановить его. Она не могла говорить, только жестом показывала подруге: «Беги!»

Рита схватила кошелёк и выбежала из шалаша, мчась так, как никогда раньше в жизни. Ветер свистел в ушах, и она не оглядывалась. Когда добралась до улицы, уже смеркалось, торговцы сворачивали свои палатки. Мужчину, у которого она вытащила бумажник, нигде не было видно. Рита села на ступеньку возле магазина и расплакалась. Слёзы текли по её лицу, оставляя чёрные разводы от туши.

«Вот почему он привлёк меня… В нём было что-то родное, это не деньги меня интересовали», — думала она, захлёбываясь в слезах.

Она не заметила, как к ней подошёл маленький мальчик. Он некоторое время смотрел на неё сочувствующими глазами, затем осторожно погладил её по волосам и громко закричал:

— Папа, смотри! Это тётя с фотографии из твоего кошелька плачет! Давай угостим её чем-нибудь!
Рита, стараясь совладать с эмоциями, вытерла лицо. Перед ней стоял малыш, держа за руку того самого мужчину, у которого она недавно украла кошелёк. Лицо мужчины изменилось на глазах — в его взгляде отразились удивление, радость, облегчение и грусть. Он без колебаний подхватил Риту на руки, словно она была пушинкой, и обнял её, говоря быстро:

— Ленка! Где же ты была? Я искал тебя, а все убеждали, что нужно сдаться и забыть. Но я не верил. Ты правда жила на свалке? Я тебя нашёл! Что же с тобой случилось, моя дорогая?

Малыш, который всё это время стоял рядом, наконец понял, что происходит, и закричал во всё горло:

— Мама нашлась! Мамочка!

Он кинулся к Рите — или Лене, обнимая её за шею. Прохожие с удивлением поглядывали на эту сцену — трое людей, стоявших перед магазином, плакали, обнявшись.

— Ладно, хватит тут стоять, как три тополя на Плющихе, — сказал Николай. — Пора домой.

Когда они вернулись, Николай сразу вызвал врача. Тот осмотрел Риту, которая оказалась Леной, и сказал, что лечение необходимо, но в привычной обстановке память обязательно вернётся. И он был прав.

Лена постепенно начала восстанавливать в памяти всё, что с ней случилось: и её маленького сына Максимку, и любимого мужа Колю, и свою любимую работу. Она была владелицей крупного агентства по организации свадеб и праздников.

Но самое главное, она вспомнила человека, который пытался лишить её жизни — Мыльникова.
Сначала он хотел захватить её бизнес, но, когда Лена отказалась подчиниться, он отдал приказ её убить и бросить тело на свалке.

— Я всё вспомнила. Мы должны подать заявление на него, — твёрдо сказала Лена.

Но Коля, покачав головой, ответил:

— Не на кого уже заявлять. Он так заигрался, что даже на своих начал давить. Недавно его «друзья» прикончили, закатав в цемент.

Лена вздохнула, её взгляд стал серьёзным.

— Коль, у меня к тебе большая просьба. Я давно хотела это сделать, но всё как-то не до того было, — тихо произнесла она.

***

Килька, которая жила на свалке в своём хлипком шалаше, застыла от удивления, когда к ней подъехал чёрный роскошный автомобиль. Из него вышла элегантная Лена, в сопровождении представительного мужчины, и громко крикнула:

— Валентина, выходи! Я приехала за тобой!

Килька, растерявшись, начала отказываться, уговаривать Лену не делать этого. Она ни за что не хотела покидать своё убежище. Но её не слушали — Лена с Колей просто посадили её в машину и увезли.

— Считай, что мы тебя похитили. Теперь ты моя старшая сестра, — с улыбкой заявила Лена.

С тех пор они жили все вместе, в большом уютном доме, как одна семья.

Мусик всемогущий

Валя нашла возле дома маленького котенка. Крошечного. Бросить его на произвол судьбы девушка просто не смогла. Забрала с собой.

Поскольку квартиру она снимала, то позвонила хозяину и спросила, не будет ли он против, если она оставит котенка. Тот разрешил.

С того дня жизнь девушки изменилась. Теперь она знала: дома ее ждет маленькое существо, которое полностью от нее зависит.

Первое время Валя кормила Мусика из пипетки.

Потом они вместе учились лакать молоко из блюдечка: Валя даже показывала питомцу как это делать. Потом в блюдечке стали появляться комочки фарша, творожок и рыбка.

Мусик рос как на дрожжах. Сразу понял для чего существует лоток и научился пользоваться когтеточкой.

И еще он оказался на редкость ласковым, преданным и покладистым. А уж как он любил свою спасительницу – и говорить нечего!

Терпеливо ждал ее под дверью, чтобы встретить с работы, ночью спал рядышком и убаюкивал нежным урчанием.

Со временем маленький пушистый комочек превратился в шикарного кота и стал Валентине настоящим другом.

Теперь она даже представить не могла, как жила без него раньше.

И вот однажды в эту трогательную идиллию вторгся симпатичный молодой человек.

Павел работал с Валей на одном предприятии, давно ее заприметил и стал ухаживать. Ухаживал красиво: цветы, приятные неожиданности, прогулки под луной.

Девушка таяла от счастья. Она всегда мечтала именно о такой любви.

Павел отвечал всем ее ожиданиям: общительный, заботливый, внимательный, непьющий, что немаловажно.

Он даже не курил!

Словом, не мужчина, а находка. К тому же он никогда не был женат и соответственно не платил никаких алиментов.

Валя уже рисовала в мечтах их счастливую, семейную жизнь. Осталось дождаться предложения руки и сердца…

Павел же о женитьбе не думал. Да, Валя ему нравилась, он даже предложил ей пожить вместе, но не более того. Он вообще считал, что брак – это пережиток прошлого, что он не гарантирует счастья и, что отношения друг к другу не зависят от штампа в паспорте.

Валя, конечно, об этом не подозревала и ждала предложения. Жить вместе долго не соглашалась, но в конце концов сдалась. Только оговорила условие:

Павел переедет к ней. Мол, какая разница на какой съемной квартире жить? И потом: хозяева Павла могут быть против, чтобы в их квартире жил кот.

– Какой еще кот? – Павел спросил это с такой брезгливостью, что Вале стало не по себе.

– У меня кот есть, Мусиком зовут. Я же тебе говорила, – ответила она с заметной обидой.

– Валюш, не сердись. Кот так кот. У меня просто вылетело это из головы. Я на все согласен. Когда переезжать?

– Когда хочешь, я жду тебя, – смущенно ответила девушка…

Павел привез вещи и кое-что из утвари на следующий день.

Большой компьютерный стол пока не брал: хотел посмотреть, поместится ли он в небольшой квартире Вали, где он еще ни разу не был: они встречались на его территории.

Как только Павел занес все вещи и коробки, Мусик принялся их исследовать. Как же: хозяин!

Павел, увидев, как кот обнюхивает вещи, а некоторые пробует на прочность острыми когтями, страшно разозлился:

– А ну брысь! – гаркнул он и пнул кота ногой.

– Ты что делаешь?! – воскликнула Валя, – ему же больно!

– Ты что, Валюша, кричишь на меня из-за какого-то кота? – искренне удивился Павел.

– Это не какой-то кот, это мой Мусик, – окончательно обиделась девушка, – и он – член моей семьи.

– Какой семьи? – рассмеялся Павел, – ты серьезно?

– Серьезнее не бывает. Пожалуйста, никогда больше так не делай.

– Ну хорошо, не буду, – мужчина сделал виноватый вид, – сумки поможешь разобрать?

– Конечно…

Пока ребята раскладывали вещи, Мусик с недовольным видом сидел на шкафу и всем своим видом показывал, что вся эта суета ему не нравится…

Излишне говорить, что нового жильца кот невзлюбил…

И началось…

Всю ночь кот носился по квартире, не забывая пробежаться по кровати, где спали Валентина и Павел.

Рано утром Мусик начал истошно орать, давая понять, что его пора кормить и ждать он не намерен (раньше такого никогда не делал).

Видя, что никто не реагирует, Мусик решил действовать наверняка: запрыгнул на столик, где лежал телефон Павла, и стал царапать экран – видел, что люди постоянно водят пальцем по этому самому экрану. Телефон упал прямо на пол с характерным звуком.

Павел, понятное дело, подскочил, схватил телефон и, увидев испорченный экран, закричал:

– Ну все! Прибью га@да!

– Паша, подожди, не надо! Не трогай его! Он же не нарочно! – запричитала Валя.

– Не нарочно? – взревел Павел, – вот и я его – не нарочно!

Поймать кота Павел не смог. Тот ускользал от него в самый последний момент…

Наконец, немного успокоившись и выпив кофе, Павел стал собираться на работу.

Сунув ногу в ботинок, он сначала ничего не понял. Внутри было мокро. Только сняв ботинок и почувствовав отвратительное амбре, Павел понял, в чем дело:

– Твой убл@юдок нагадил мне в обувь! – заорал он, окончательно потеряв терпение.

– Неудивительно, – спокойно ответила Валя, – ты его обидел, вот он и показал тебе свое «фи».

– Обидел? Кота? Ты нормальная вообще? Ты говоришь о нем так, будто он что-то понимает!

– Конечно, понимает…

– Тогда объясни ему, что я научу его жить по моим правилам!

– Нет, Пашенька, коты живут по своим правилам. Слышал, наверное, что они гуляют сами по себе. Так что придется тебе найти с ним общий язык.

– Придется? Не смеши меня…

– Придется, милый. Иначе мы не сможем жить вместе.

– Ты хочешь сказать, что готова разорвать наши отношения из-за кота?

– Не знаю… Надеюсь, что вы все-таки поладите…

Не поладили…

Каждый день Мусик доводил Павла до белого каления. То в ногу вцепится ни с того ни с сего, то кожаную сумку подерет, то в обувь нагадит, то спрыгнет откуда-то сверху в самый неподходящий момент.

Терпения у Павла хватило ненадолго. Через неделю он собрал вещи и, уходя, сказал Валентине:

– Все, хватит. Выбирай: или он, или – я. И учти: долго ждать твоего решения я не буду…

– И что ты решила? – спросила у Вали подруга, когда та рассказала ей о своей проблеме.

– Ну, это же очевидно: я выбираю Мусика.

– Ты серьезно? Да таких мужиков, как твой Павел, днем с огнем не сыскать!

– Возможно. Только, видимо, это – не мой мужчина. Вдруг выяснилось, что он далеко не такой добрый, как казалось в начале. А еще он не готов к компромиссам. Сейчас – с котом, потом – то же самое будет со мной. Паша хочет, чтобы все было так, как хочет он. Получается, что, если он не любит кошек, я должна предать своего Мусика. И заметь: у него нет аллергии, он просто их не любит. И все.

– Ну, знаешь, имеет право.

– Разумеется, имеет. Вот пусть и найдет себе ту, которая разделяет его взгляды. А я останусь с Мусиком. Доверяю его интуиции. Вот почему он так невзлюбил Павла?

– Ты же говорила, что он его ударил…

– Нет, он его оттолкнул. Правда так, что Мусик кубарем покатился. Но мой кот никогда не был злопамятным. Он быстро ладит со всеми, кто к нам приходит. А тут невзлюбил. Напрочь… Явно есть причина. Только мы ее не узнаем. Нам хватит того, что мы видели.

– Мы?

– Ну, да. Я и Мусик. И вообще: отношение человека к животным очень много говорит о нем самом. Вот ты видела гравюру, где китаянка отрезает кусок своего кимоно, чтобы не потревожить спящего кота?

– Нет…

– Посмотри. Мне ближе именно такое отношение к братьям нашим меньшим. Так что вопрос решен: мы с Мусиком не берем Павла в нашу семью…

– Теперь через кота будешь парня искать?

– А что? Отличный тест! Видимо не зря я его нашла. Кто знает, может именно Мусик и устроит мою личную жизнь?

– Да, – задумчиво сказала подруга, – как говорится: случайности не случайны…

Тётка

Аля машинально поставила на стол еще одну тарелку.

— Кого-то еще ждешь? – заметил муж Олег.

— Ой, лишняя! – Спохватилась хозяйка. И только успела убрать блюдце, сразу услышала звонок.

— Ну, точно кто-то пришел, может соседка…

Аля, не снимая фартука, открыла дверь и ахнула. – Шура! Да как же это?! Ты хоть бы позвонила, мы бы встретили.

Легкий румянец на добродушном лице гостьи еще не исчез, и она, тяжело дыша, бухнула сумку на порог. – Какое там звонить, у нас телефон теперь на всю деревню один. Она выпрямилась и также добродушно распростерла руки: — Ну, здравствуй, аленький!

Аля тоже горячо обняла старшую сестру, которая была ей почти как мать. Рано оставшись без родителей, Шура была Але и старшей сестрой, и, отчасти, матерью, и с любовью называла «аленький».

— Олег, Катя, идите сюда… смотрите, кто приехал! – Закричала Аля.

— Шура, здорово! Не ожидали, — сказал Олег, — но очень рады!

— Ну, здравствуй, зять мой дорогой! – Гостья с тем же радушием обняла Олега. А потом увидела племянницу Катю, она только что вышла из комнаты и наблюдала за происходящим. – Ну, иди ко мне, моя цыпочка, давно я тебя не видела, — Шура потянулась к девушке.

— Здрасьте, — сказала Катя, скривив улыбку на своем нежном личике. Ее губки были слегка надуты, и от этого казалось, что девушка на кого-то обижается.

— Шура, раздевайся, проходи, сейчас обедать будем.

Женщина сняла пальто, фасон которого был довольно старомодным, потом аккуратно сложила яркий цветной платок, поправила растрепавшиеся волосы. Раньше у нее была знатная шевелюра, потом с годами поредела. Но Александра по привычке убирала темные пряди, скрепляя шпильками. Оставшись в темно-синей юбке и теплой кофте серого цвета, выдохнула, оглядывая квартиру Кузнецовых.

— Хорошо, ребятушки, хорошо, ремонт-то ваш еще не видела.

-Ну, так ты приезжаешь редко, — заметила Аля.

— Так дорога не близкая, сутки добиралась.

— О-ооо, тем более надо было сообщить, — сказал Олег, я бы на машине встретил.

— Олежек, я вот Але говорю, что телефон на всю деревню один и тот через раз работает. Хоть и перестройку, язви ее пережили, а цивилизация к нам все одно не спешит.

— А что у вас разве нет мобильного телефона? – спросила Катя, разглядывая незамысловатый наряд родной тети.

— Радость моя, да у нас хоть бы телевизор без перебоя работал… но обещают всё сделать, сказали, что деревня у нас перспективная.

— Хм, две тысячи первый год вообще-то, — сказала Катя, — пора уже…

— Катя, успокойся со своим телефоном, — одернул отец, — у нас с мамой тоже пока нет новомодных мобильных, тебе купили, а сами обойдемся.

— Шура, присядь, отдохни, а потом уж за стол. – Аля суетилась, и даже немного стыдилась, что редко навещает сестру. Действительно, ехать не близко, да и работа у обоих, вот если только созвониться какой раз.

— Шура, а у нас новость: Катя замуж собралась, — сообщила Аля, застав сестру врасплох.

— Ой, батюшки, Катюша… наша Катюша… замуж, да она же еще молоденькая…

— Ну, вообще-то мне уже девятнадцать исполнилось, — заметила Катя, еще больше надув губки.

— А мне ты все девчонкой семилетней представляешься, как вспомню тебя в деревне с косичками, — вздохнула гостья.

Катя тряхнула легкими кудряшками, явно показывая, что от косичек она давно избавилась.

— Вот так, Шура, — с грустью сказала Аля, — сами не заметили… и вдруг – замуж. Завтра ждем будущих сватов знакомиться…

— Ага, придут значит… ну а жених-то как? хорош хоть?

— А мы еще не видели, — ответил Олег, войдя в зал. И вообще, мне кажется, торопятся они… молодежь, одним словом.

— Катюша, это же на всю жизнь!- Александра испугано взглянула на племянницу. – Хорошо ли ты подумала, детка?

— Ну, начинается! Вот только вас еще не спросила, — заносчиво ответила Катя.

— Катерина, это что за ответ? – Олег строго посмотрел на дочь.

— А что? Я считаю: замуж надо выходить быстро, а то останусь… — она посмотрела на Александру, — а то останусь как тетя Шура… старой девой.

— Катя, замолчи! — Одернула Алевтина.

— Да ладно, не кричи на нее, права Катюша: таких как я раньше старыми девами называли. А я и не обижаюсь, привыкла. Да и всё теперь – мне уже замуж не надо торопиться, я уж на пенсии, остается огородик держать, да курочек…

— Ой, Шура, а как же твое хозяйство? – спросила Аля.

— На соседку оставила. Да и какое там хозяйство, огородом еще рано заниматься, весна нынче студеная, а кур моих, да собаку с кошкой Нина покормит и доглядит. Ну и за рассадой присмотрит.

— Ну, все, пойдемте за стол, — напомнил Олег, — посидим, поговорим.

Все оживленно поднялись, и только Катя с неохотой пошла следом.

Уже потом, когда Шура, уставшая от дороги, прилегла на разложенном диване, Катя вернулась на кухню и шепотом сказала матери: – Ма, она что и завтра будет у нас?

— Катя, как тебе не стыдно? Она ведь твоя родная тетя, а для меня почти как мать. Да если бы не она, неизвестно, как бы моя жизнь сложилась…

— Мам, ну я не против, но ты бы приодела ее… ну что это, какой-то деревенский платок, эта дурацкая блузка, безликая юбка, да и волосы можно по-другому уложить, а лучше стрижу сделать… ну, правда, завтра Димины родители придут, а у нас – такое чудо.

— Прекрати! Твои рекомендации неуместны! Шура нам всегда помогала, и сейчас гостинцы привезла, да и вообще, она же тебе родная тетя… забыла, как маленькая гостила у нее?

Катя обидчиво отвернулась. – Это было давно. И вообще, мне в деревне не нравится…

— А мне не нравится, как ты ведешь себя, а еще замуж собралась. – Аля тяжело вздохнула. – Хотя, это мы с Олегом виноваты, что упущение сделали, проглядели тебя…

— Мам, ну ладно, я ведь ничего такого не сказала, да и вообще волнуюсь, у меня ведь завтра ответственный день. Извини, конечно, но для Диминых родителей Шура – просто чужая тетка. Да она и выглядит как тетка… а если еще узнают, что замужем не была, то вообще… как-то некрасиво.

— Некрасиво гадости говорить! Катя, не испытывай мое терпение! Лучше скажи: вы уверенны с Димой, что вам надо пожениться?

— Конечно, я уверена!

— А он?

— И он… само собой.

______________

Родители Димы смотрелись также молодо, как и Катины родители. Преодолев смущение, прошли за стол.

— Ну, вот, пришло время познакомиться, — сказала Димина мама.

Хозяева суетились, и тоже немного смущались, Катя с Димой переглядывались. Старшую сестру Александру Аля все-таки усадила за стол. Еще вчера они долго разговаривали, обсуждая нынешнее знакомство. Шура частично слышала разговор Али с дочерью, понимая, что в современной жизни племянницы она выглядит как нечто несуразное, но при этом нисколько не обижаясь.

В жизни Шуры довольно было обидчиков. Сначала не до замужества было: хотелось сестру в люди вывести. А потом смотрели на нее уже как на немолодую невесту. Нашелся один, да так и не дошло до свадьбы. И это ее так ранило, что долго одуматься не могла. А потом пошла жизнь по накатанной дорожке: работа и дом. Да еще радость – семья Али и племянница любимая.

Понимая, что Катя ей не рада, Шура не обиделась. Наоборот, не хотела быть в тягость, поэтому и засобиралась домой. Но Аля отговорила и убедила быть во время знакомства с будущими сватами.

— Как там говорится: у вас товар, у нас купец, — сказал Димин папа.

— Да-да, так и говорится, — согласился Олег.

— А давайте за знакомство, — предложила Аля, — так легче будет, и не стесняйтесь, мы с Шурой старались. Это моя старшая сестра Александра Павловна, вчера приехала.

— Очень приятно, — Димины родители уважительно взглянули на раскрасневшуюся Шуру.

И казалось, все увлеклись обедом и разговорами. И только Катя с Димой были напряжены, как будто что-то тревожило.

Дима, высокий, светловолосый паренек, двадцати лет, уже два раза отвлекался на звонок. Он извинялся и выходил из-за стола, чтобы ответить.

— Вот молодежь, помешались на этих телефонах, — сказал отец Дмитрия, — да отключи ты его, — он виновато обратился к сыну.

Но Дмитрий снова вышел из-за стола.

— А мы все скоро будем с мобильниками, — ответил Олег, — всё к этому идет, технический прогресс, однако.

Катя тоже поднялась и выскользнула в прихожую. А потом хлопнула дверь – похоже молодежь вышла на площадку. Родители переглянулись, почувствовав что-то неладное.

Минут через десять Катя вернулась со слезами на глазах и ушла в кухню. – Доча, что происходит? – Аля пошла за ней следом. Пришла и Шура. – Красота наша, Катюша, зачем слезы в такой день? Что стряслось?

— Ой ну ты хоть не лезь, — сказала Катя, вот тетки мне тут еще не хватало.

— Не груби, скажи, что случилось? Где Дима? Мы ведь вас ждем…

— Дима по телефону с какой-то Олесей разговаривал…

— Ну и что? Может по работе…

— Ну, какая работа в выходной? Она ему упорно названивает, даже сегодня… мама, он меня не любит…

— Катя, извини, нам надо поговорить, — в дверях появился Дмитрий. – Ты не так поняла…

— Я все поняла, — заплакала Катя, — я знаю, она позавчера тебе звонила… непонятно, зачем сегодня пришел, да еще с родителями.

— Потому что мы договорились, а Олеся просто позвонила.

— Да, как раз в день знакомства она позвонила тебе третий раз.

— Что случилось? – Подошли родители Дмитрия, испуганно посмотрев на сына и на плачущую Катю. — Ребята, что не так?

— Простите, нам, правда, с Катей надо поговорить, — Дмитрий побледнел и был как будто не в себе.

— Догадываюсь, ты хочешь сказать, что мы поторопились, — ответила Катя.

— Просто ты постоянно меня ревнуешь, я думал, что хоть сегодня, в такой день, все будет спокойно…

— Как я могу быть спокойной, когда какая-то девка тебе названивает?!

— Она не девка, она моя знакомая, всего лишь…

— Так, ладно, — Димин отец побледнел, — собирайся, едем домой. И найди время поговорить с Катей, надеюсь, вы все выясните и сообщите нам свое решение.

— Да, хотелось бы как-то прояснить ситуацию, — поддержал Олег.

— Вы извините, мы не в курсе, — сказала Димина мама, — не ожидали, что будут слезы и недопонимание.

— Да, мне тоже казалось, что наши дети торопятся, — ответила Аля.

Когда гости спешно ушли, Катя разрыдалась.

— Катюша, солнце ты наше, побереги глазоньки, — стала утешать Александра, — может тебе показалось, может он и не виноват, а иначе, зачем с родителями знакомиться идти…

— Да что ты понимаешь! – закричала Катя. — У меня жениха из-под носа увели, а ты рассуждаешь, как тетка деревенская…

— Катя, прекрати! – крикнула Алевтина.

— Ничего, Аля, ничего страшного, — стала успокаивать Шура, — это она в запальчивости, расстроилась. А ведь, и в самом деле, — тетка, чего с меня взять, прошло мое время, ничего толком не понимаю в современной жизни. А у Кати все еще будет.

Олег подошёл к окну и тяжело вздохнул. – Ремня нашей Кате надо всыпать, жаль, раньше не сделали этого. Да и Диме тоже не мешало бы навалять, чтобы знал, как родителей тащить на знакомство, когда сам на двух стульях сидит.

________

Весь вечер Катя переписывалась с Димой, было слышно, что она не спит. Не спали и родители, шептались и вздыхали. Шура тоже не могла сомкнуть глаза, переживая за сестру и племянницу.

А утром Катя сообщила, что с Димой они расстались. Окончательно.

Аля присела на табурет и, покачав головой, сказала: — Мои поздравления, вот и познакомились.

— Вы о чем думали, когда затеяли знакомство? – спросил Олег.

— У нас все хорошо было, только вот последние два дня как-то напряженно… а теперь он говорит, что и сам не знает, что надо разобраться…

— Катя, так может оно и к лучшему? – спросила Шура. – Лучше сейчас, чем потом. А жених еще найдется, ты же у нас как картинка, и мы все тебя любим…

— Ну ладно, я на работу,- сказал Олег.

— Я тоже. – Аля поднялась.

— Я в институт,- сообщила дочь.

— Ну, а я вам обед сготовлю, — пообещала Шура. — А завтра домой ехать надо, загостилась.

Оставшись одна, Шура, не торопясь, стала делать заготовки для борща. Она знала, что Олег любит борщ, да и Аля знала, как вкусно готовит сестра.

Когда позвонили в дверь, она, как учила Аля, посмотрела в глазок, потом спросила: «Кто там?»

— Извините, пожалуйста, Кузнецовы здесь живут?

— Здесь.

— Мне бы поговорить.

— А вы кто?

— Я… как сказать… дедушка Димы… они вчера у вас были…

Александра открыла дверь и с удивлением взглянула на мужчину среднего роста. Был он не молод, довольно просто одет, да и внешность обычная. Если бы встретила Александра его на улице – ничего приметного не нашла бы в нем.

Он снял фуражку и виновато посмотрел на Александру. –Здравствуйте, уж извините, что решился прийти, вчера с детьми говорил, с сыном и с невесткой, узнал, какая неприятность вышла, мне бы с Катей переговорить.

— Ну, проходи, мил человек, — предложила Шура, — уж так извиняешься, сразу видно, без злости пришел.

— Так вот и пришел, что жалко мне их… молодых-то, может у них по глупости размолвка вышла, может помирятся.

— Катерины дома нет, Али с Олегом тоже нет. Одна я.

— А вы…

— Я тетя Кати, родная тетя, проходите, можно прямо за стол, чайку налью.

— Нет, что вы…

— Присядьте, гость все-таки.

— Алексей Михалыч меня зовут.

— А я Александра Павловна, да можно просто Шура.

Мужчина виновато посмотрел в глаза. – Я все думаю: может это ошибка какая… бывает же.

— Да нет, Алексей Михалыч, это не ошибка. Катя вчера общалась по телефону с Димой… расстались они, вот так вот…

— Ай, как нехорошо получилось, — досадливо сказал гость, — как раз в день знакомства… простите нас, понимаю теперь, что не надо было торопиться… видно, не всё я внуку про эту жизнь разъяснил…

— Вы тут не виноваты.

— Все равно, передайте Кате и ее родителям мое стариковское извинение.

— Передам. Только какой же вы старик?

— Ну да, не старик, я и за рулем еще…

— А чаек-то пейте, тут у меня свое деревенское, выпечка моя…

— Так вы из деревни?

— Так и есть. В гостях я.

— Ох, завидую белой завистью, давно мечтаю в деревню перебраться, а все не решаюсь. Один я теперь, супруга два года как скончалась. А сам-то я тоже деревенский, только нашей деревни уже нет, вот и маюсь в городе. Хотя у нас тут и хорошее есть, парки, магазины разные. А тут рядом с вами музей народного творчества… может, были…

— Нет, не знаю, не слышала.

— Хотите, покажу? Вот прямо сейчас!

Шура растерялась. — Ну, так-то обед я сготовила, все мои позже придут, к вечеру… может и правда выйти на улицу… как там погода?

— Погода вполне лётная.

— А пойдем! – Она накинула свое пальтишко, надела цветастый платок. – Только уж не обессудьте, я одета просто, не по-городскому…

— Шура, да что вы! Вам платок так идет! Да и вообще… вы какая-то настоящая… жаль, у нашей молодежи разлад получился.

***

Давно уже отцвела сирень, и солнце с каждым днем было горячее, приближалась макушка лета.

— Мам, я в шоке.- Сказала Катя, наблюдая, как Аля собирает сумку. – Теть Шура выходит замуж. Первый раз официально замуж. И за кого?! За родного деда моего бывшего парня, почти жениха…

Аля села напротив. – А что тебя смущает?

— Да вообще всё. Не могу привыкнуть.

— Знаешь, доча, Шура заслужила свое счастье. А то, что она будет с Алексеем Михайловичем счастливой – я не сомневаюсь. Или ты все еще по Диме страдаешь?

— Нет, мам, это в прошлом, я все поняла. В последний момент он засомневался, а знакомство с родителями не смог отменить, трус…. Ну, а я не ошиблась, почувствовала, что та девушка ему нравится. Обидно, конечно, что со мной вот так, но, с другой стороны, лучше сейчас, чем потом. Короче, я еду с вами.

— Нет, Катя, мы с папой поедем без тебя.

— Это почему же? Разве я не могу поздравить?

— Знаю я тебя. Ты в прошлый раз много дерзостей наговорила Шуре, наплевав на то, что она мне как мать. Поэтому сиди дома. К тому же там никого не будет, кроме нас и сына Алексея Михайловича с невесткой. Димы точно не будет.

— Мам, да я не из-за него, честное слово… просто я тогда на нервах была, чувствовала что-то, вот и обижала тетю Шуру. Я и подарок приготовила….

Катя виновато смотрела на мать. — Ну честнее слово, хочу прощения попросить.

— Ладно, поверю.

___________

— Аля, стыдно, честное слово, стыдно. Я уже на пенсии два года, а тут замуж нагрянул, когда не ждала. Говорила Алексею, приезжай, да и будем жить просто… а он, сказал, что надо по-людски, расписаться, чтобы все как положено. Ну, вот теперь буду в сельсовете краснеть.

— Шура, а какой стыд?! Посмотри на себя, какая ты хорошая, и костюм тебе этот к лицу.

— Правда, теть Шура.. ты красивая, — Катя виновато взглянула на нее, подошла ближе. А Шура, смахнув слезу, обняла племянницу. – Прости, не гадала, не думала… но запомни: следующая ты! Поняла меня, Катя? Замуж – ты следующая.

— Тетя Шурочка, спасибо, всё я поняла. И думаю хорошо, что так получилось. И я знаю, какая у меня замечательная тетушка, надеюсь и Димка понимает, какой у него классный дед!

Последняя встреча Истории

– Марь Иванна, опять вы тут одна сидите? И не скучно вам? – Петр подошёл к лавочке. На ней одиноко сидела соседка, Мария Ивановна. Было ей около восьмидесяти. Несмотря на преклонный возраст, старушка вполне сохранила разум.

– Да, вот, сижу. Чего не сидеть-то? Дома что? Телевизор да старый кот. А здесь на вас погляжу, да легче становится.

Старушка вздохнула и посмотрела на кусты сирени.

– Наверное, нетактично, но хочу спросить – а где же родственники ваши? Ни разу не видел, чтоб к вам приезжал кто.

Мария Ивановна вздохнула.

– Сын у меня. Только в другом городе он. Уехал давно. Да и не нужна я ему. А еще дочь.

– А она что? Не приходит?

– Не приходит.

Мария Ивановна погрузилась в грустные воспоминания. Когда-то семья еще была вместе. Был муж, Александр, были дети. Была жизнь, наполненная смыслом. Но в один момент ничего не стало. Забыли ее все.

– Не нужна я никому, Петя. Вырастила детей, да разъехались они кто куда. Старалась для них, а потом стала не нужна.

– Да как же так? Почему? Кто-то же должен вам помогать?

– Может, и должен, да некому. Такая вот жизнь, Петя. Растишь детей, а они про тебя забывают. А ты, я смотрю, тоже без семьи. Что не завел-то? Сколько тебе?

– Сорок. Да пробовал. Женился. Да детей бог не дал. А потом жена изменила, развелись. С тех пор и решил я не заводить семью.

– Измена — это плохо, Петя, только потом это понимаешь.

Мария Ивановна снова задумалась о чем-то своем, погрузившись в воспоминания. Когда-то она была молода. Не сказать, что красавица, но мужчины на нее заглядывались. Родители держали ее в строгости, но разве можно удержать молодость, рвущуюся наружу? В двадцать Мария вышла замуж. Ей очень хотелось своей семьи, да и родители говорили: когда уж, Маша, пора бы. Мужа выбрала достойного, перспективного, стал он потом большим начальником. Только не любила она его. Уважала, но не любила. И вся семейная жизнь Машу тяготила. Не хватало ей свободы, эмоций, праздника. Вот такая она была, молодая Маша.

– Марь Иванна, вы это, если помочь что надо, вы обращайтесь, – сказал Петр, – я с радостью помогу, соседи все-таки.

– Спасибо, Петруша, да как-то не привыкла помощи просить. Вот, знаешь, живу столько лет одна, все сама, все сама. Но тебе спасибо, добрый ты.

– А вы детям-то своим не пытались звонить? Может, хоть в гости приехали бы.

– Не знаю я их телефона, Петруша, да и не хотят они меня видеть. Хотели бы, приехали, а они не хотят.

Мария Ивановна вздохнула.

– Пойду я домой, засиделась, да и холодает. Ты на чай заходи по-соседски, буду рада. Мне ничего не надо, а поговорим, и легче станет.

– Спасибо, зайду как-нибудь.

***

Петр стал думать. Ему очень хотелось помочь старушке, только он не знал, как. Решил он, что надо бы ее детей отыскать. Задача, надо сказать, не из легких. Да и обнадеживать Марию Ивановну он пока не хотел. Для начала надо было выяснить, как детей зовут и где они живут.

Петр решил навестить Марию Ивановну и поговорить с ней о детях. Старушка встретила его радушно, сразу усадила пить чай.

– Марь Иванна, а расскажите о ваших детях. Как их зовут?

– Федор и Настя. Сейчас альбом покажу, осталось у меня много фотографий.

Мария Ивановна принесла старый семейный альбом. Там были фотокарточки разных лет: вот она с мужем, здесь Федя и Настя маленькие, а вот они уже взрослые.

– А когда они уезжали, никаких адресов не оставляли?

– Нет, просто уехали.

– Но не бывает же так. Вы же их мать?

– Бывает. Как с мужем разошлись, так и детки меня покинули, – Мария не хотелось больше продолжать эту тему.

– А мужа как звали?

– Александр Федоров. Мы и Федю нашего по фамилии мужа назвали, думали, так красиво будет. Да что говорить, что было, то прошло. Ты лучше, Петь, о себе расскажи. Хороший ты мужик. Тоже вот один маешься.

Долго еще разговаривали Петр с Марией Ивановной о жизни. Тему детей он больше не поднимал, понимая, насколько ей больно говорить об этом.

***

Теперь Петр знал имена детей и бывшего мужа. Конечно, искать родственников – задача непростая. Однако Петр надеялся, что ему поможет его друг, раньше работавший в органах, а сейчас ушедший в детективное агентство.

Зачем это надо было самому Петру? Он и сам не понимал. Хотелось просто сделать что-то полезное. Пусть для одного человека. Пусть для совершенно для него чужого. Но он верил, что иногда надо делать добро.

Месяц потребовался другу, чтобы найти адреса детей. Александра к тому времени уже не было в живых. Оказалось, что сын уехал в соседний город, а дочь живет здесь же, совсем недалеко.

Петр отправился к Насте.

***

Дверь открыла слегка полноватая, но милая на вид дама.

– Добрый день, меня зовут Петр. Я прошу прощения за визит. Вы – Анастасия?

– Ну, я. Что вам надо?

– Понимаете, тут такое дело. Я знаком с вашей матушкой, Марией Ивановной.

– И что? Она вас прислала? Не хочу ничего знать.

– Позвольте объяснить. Понимаю, что, возможно, вам разговор неприятен. Да и для вас я незнакомец, который случайно вторгся на вашу территорию. Но мне, честно, ее немного жаль. Она уже еле ходит, сидит одна на лавочке. Никто не приходит к ней. Но она вспоминает вас, Анастасия, вашего брата, Федора. Не знаю, что у вас произошло, но она очень переживает, что не может с вами общаться. Ей действительно одиноко.

– Одиноко? А раньше о чем она думала? О своей разгульной жизни? Да ей до нас дела нет. Отец ее любил. Не хочу ничего знать. Уходите.

– Простите, Настя. Но если вдруг все-таки сможете ее простить, она будет рада. До свидания.

Петр ушел с тяжелым чувством. И хоть Настя и не объяснила причину конфликта, он увидел, что она зла на мать. Остается поехать к сыну, Федору. Может, он будет более милосерден, и на сестру повлияет.

Дорога в соседний город занимала около двух часов. Во время поездки Петр пытался продумать детали разговора, хотя понимал, что и здесь может потерпеть неудачу.

Петр позвонил в дверь. На порог вышла женщина, уже в годах. Где-то на заднем фоне были слышны детские голоса.

– Здравствуйте, я бы хотел увидеть Федора.

– А вы кто? По какому вопросу?

– Вы, наверное, его жена?

– Да, жена. Так что вам нужно?

– Понимаете, я сосед его матери. Мария Ивановна как-то поделилась со мной, что дети с ней не общаются. Но она очень одинока. И, думаю, была бы рада, если бы сын с дочерью посетили ее. Мария Ивановна не знает, что я здесь. Хотел сюрприз сделать.

– Не думаю, что Федя захочет ехать к матери. Он вообще избегает о ней говорить. Да и здоровье у него сейчас слабовато, зачем ему лишние волнения.

– Простите, забыл представиться. Меня Петр зовут. А как я вам могу обращаться?

– Елена Владимировна я. Уходите. Не тревожьте мужа.

– Послушайте, я понимаю, что это волнительно. Я слышу детские голоса. Ведь представьте, как бы здорово было познакомить бабушку с внуками.

– Кто там, Лена? – раздался голос из глубины квартиры.

– Это не к нам. Ошиблись.

– Да как вы можете! – Петр начал выходить из себя. – Вы даже не хотите спросить у мужа!

– Что спросить? – к двери подошел Федор. Он внимательно смотрел на гостя, – кто вы и что вам надо?

– Я знакомый вашей матери.

– И что? Что вы хотите? Она жива?

– Да. Это полностью моя инициатива вас найти. Мне по-человечески ее жалко. Она вспоминает вас, ее детей. Она совершенно одна живет все эти годы. И возраст, понимаете, никто не знает, сколько ей осталось.

– Она сама виновата, что осталась одна. Она променяла нас, свою семью, нашего отца и нас с Настей на своего любовника. Она просто уехала. А теперь, говорите, одинока? А чего она ждет от нас? Прощения? Я не хочу ее прощать. Кроме ненависти, у меня к ней ничего нет. А почему вы пришли ко мне, а не к Насте? Она, насколько знаю, недалеко живет?

– Я был у нее. Она отказалась говорить о матери. Отказалась ехать к ней.

– Понимаю. А теперь уходите. Ее для меня не существует.

***

Петр с тяжелым сердцем вернулся домой. Он очень хотел помочь, но его попытки остались безуспешными. Он продолжал общаться с Марией Ивановной, понимая, что одиночество ее скрасить некому. Да, она совершила ошибку. Насколько она жалела? Ответ на этот вопрос могла дать только она.

– Петя, ты так добр со мной, – как-то сказала Мария Ивановна, – ты много помогаешь мне. Я тебе очень благодарна. И знаешь, я приняла решение – найди нотариуса, я хочу написать дарственную.

***

Через полгода Марии Ивановны не стало. Квартира перешла Петру. Нельзя сказать, что он испытывал особую радость, скорее, были двоякие чувства, ведь у нее были дети. И эти дети имели право знать, что матери их больше нет.

Вначале Петр заехал к Насте. Она открыла дверь, ее лицо сразу стало недовольным – Петра Настя узнала.

– Что вам надо? Я же сказала, что мать видеть не хочу.

– Простите, но я должен был сообщить. Вашей мамы больше нет.

– Вот как? Ну что ж, печально. А квартира?

– Я ее наследник.

– Подсуетились, значит, ничего не скажешь!

– Так ведь я к вам приходил. Я просил вас съездить к матери.

– Уходите! Ее для меня не было и нет, – Анастасия со стуком захлопнула входную дверь.

***

На следующий день Петр поехал к сыну Марии Ивановны.

Федор открыл дверь. По лицу Петра он понял, что что-то случилось.

– Что вы хотите на этот раз?

– У меня печальные новости. Вашей матери больше нет.

– Пройдите в квартиру, что ж на лестнице разговаривать.

Федор как-то приуныл. И хотя мать для него была персоной, которая причинила ему и его семье большую обиду, он все-таки чувствовал с ней родственную связь.

– Вы мне покажете, где она похоронена?

– Да, конечно, вы имеете право это знать.

***

Федор стоял над могилой матери. Дул сильный ветер. Сентябрь кружил в воздухе умирающую листву. Пахло осенью. Пахло концом жизни.

– Прости, мама. Я приехал только сейчас. Ты все равно моя мама, и этого не изменить. Ты меня прости. И я тебя прощаю и отпускаю.

Поздно тебе, папа, жениться

— Стой, погоди, да остановись ты! Не признал что ли?! – Александра, заметив машину мужа, водителя в районном ГАИ, отчаянно махала, призывая остановиться.

Испуганный Виктор даже вышел из машины. – Шура, ты чего? Что такое стряслось? Ловишь меня, как нарушителя…

— Витя, срочно… прямо сейчас едем к папке…

— Зачем? Я же на работе… увидят, что на служебной…

— Тебе что, машину жалко? – закричала Александра. – Там папка совсем рехнулся, того и гляди женится…

Виктор совершенно не понимал тревоги собственной жены, и даже начал тихо негодовать по поводу ее просьбы. – Я вообще-то на работе. Это раз. И твой отец имеет полное право жениться…

— Потакаешь ему, значит? А ты хоть знаешь, кто к нему зачастил? Фельдшерица… это которая вся такая… молодая. А лет ей сколь? Да она же нашему Мишке ровесница…

— На то она и фельдшерица… работа у нее такая…

— Ага, заработалась, на неделе уже раз десять забежала к отцу. Это мне Клавдия Ерохина рассказала, она ведь напротив живет… Ну?! Что теперь скажешь? Уйдет дом наш… и Мишке фигура из трех пальцев достанется…

Виктор, услышав про дом, задумался. Дом, и в самом деле, был хороший. Добротный такой дом, крепкий, ладно скроенный, — на него, кто мимо проезжал, заглядывались.

— Садись,- сказал он жене, — наведаемся.

— Я Ленке позвонила, тоже приедет, — сообщила дорогой Александра.

Ленка – это младшая сестра Александры. А еще Михаил есть – так он вообще самый младший. Старшие сестры уже много лет замужние, и семьи у них крепкие, и дети уже взрослые. А вот Михаил в разводе. Тридцать два стукнуло и в аккурат после дня рождения разбежались с с женой. И живет теперь Михаил в избушке их покойной бабули. Отец вроде как дом Мишке завещал, но в связи с последними событиями, Александра беспокоиться стала. Ну, какой с отца жених в его-то семьдесят?

Вой сирены разнесся по улице, врываясь в открытые окна. Даже собаки притихли, насторожив уши, а коты предусмотрительно забрались на забор и на деревья. Виктор с ветерком и с шумом подъехал к дому тестя.

Следом, на мотоцикле, подкатили дочь Елена с мужем Геннадием. Так вместе и ввалились в дом отца.

Никифор Захарович, прикрывшись тонким одеялком, лежал, задрав седую бородку в потолок.

Навстречу попалась фельдшер Ольга Антоновна, женщина лет тридцати, с белокурыми кудрями.

— Родственники приехали? – обрадовалась она. — Вот и хорошо! Вы уж убедите Никифора Захаровича обследоваться. Я ведь не рентген, не могу внутрь заглянуть, что там у него болит. Вроде на желудок жалуется… так анализы сдать надо и провериться. А он не соглашается. А то прихожу каждый день, и всегда одна и та же картина.

Никифор Захарович, услышав про анализы, боязливо подтянул одеяло до самого подбородка.

Фельдшер (а надо сказать, очень даже привлекательная молодая женщина), еще раз напомнив про обследование, и посетовав, что приходится почти каждый день приезжать к Никифору Захаровичу Колобродову, напомнила о своей занятости и вышла.

— Это чего было? – спросила Александра. – Это она так приставляется? Слышь, пап? Тебе и впрямь обследоваться надо? А лучше голову обследовать… а то я смотрю ты в ее сторону неровно дышишь. И что у тебя с желудком? Проблемы есть? Ну, так давай в город отвезем в областную, нечего всяким фельдшерицам доверять… И вообще, скажи лучше, ты документы на дом показывал? Того и гляди, подпишешь, не зная кому…

Никифор Захарович, продолжая глядеть в потолок подал голос: — Чего прискакали как савраски? Меня доглядеть хотите?

— Папа, а как же! – Сказала Лена, которая до этого молча сидела на стуле. – Мы же переживем. Да и что люди скажут… она ведь каждый день к тебе приезжает. А у нее, между прочим, жилья своего нет, в казенной избушке живет, без всяких удобств. А сама с ребенком.

— Ну, хватит, раскудахтались, курицы, — остановил Никифор. – Не ваше дело, зачем она приходит. И в область я не поеду…

— Ну, если не поедешь, тогда, папа, учти, — строго сказала Александра, — поздно тебе жениться… нечего людей смешить, да еще за молодыми присматривать…

— Ну, ладно, чего ты, — вступился зять Виктор, — Никифор Захарович у нас не старый, да и фельдшерица…

— Что фельдшерица? – Александра осуждающе посмотрела на мужа, и он замолчал.

В сенях послышались шаги. Дверь открылась, и на пороге появился Михаил – самый младший из детей Никифора Колобродова.

— Не понял… по какому случаю собрание?

— А ты как всегда последним узнаешь, — с укором сказала Лена. – Дом твой? Тебе отец хотел его подписать?

— И чего меня этим попрекать? – спросил Михаил.

— Не трожь, Мишку, — Никифор приподнялся, поправил подушку и снова лег. – Шурка, мы тебе дом построили? – спросил он старшую дочь. — Построили. Денег дали на мебель? Дали. А тебе Ленка, — он взглянул на младшую дочь, — Дом построить помогли, корову дали… да еще деньгами. А Мишке ничего не дали….

— Так мы разве против, — вкрадчиво сказала Александра. Мы о здоровье твоем печемся, стыдно же, когда чужой человек за тобой приглядывает… она хоть и фельдшер, а чужая совсем…

— Цыц, я сказал! – рявкнул Никифор.

Александра вздохнула и, переглянувшись с сестрой, засобиралась уходить. Все четверо вышли, и только Михаил остался. Он открыл холодильник и присвистнул. – Да, батя, не похоже твое меню на диетическое.

— А на кой она мне эта диета? – спокойно спросил Никифор. – Легко откинул одеялко и также легко встал с постели, будто и не болел никогда.

Михаил отрезал колбасы и присел за стол, продолжая жевать. Никифор подошел и дал подзатыльник. Михаил даже покачнулся, но не от удара, который был совсем легким, а от удивления. – Ты чего, батя?

Никифор, как на шарнирах, развернулся к сыну и, опершись руками о стол, наклонился к нему: — Ты глаза что ли потерял? Или всё развод свой оплакиваешь?

— Да ничего я не оплакиваю, давно уже в себя пришел.

— Ну, так вот: с сыном своим, моим внуком Димкой, все равно видишься. Он все равно наш. А тебе жить одному – негоже. Сам же говорил, что фельдшер Ольга Антоновна – очень даже приятная женщина… Твои слова?

— Ну, мои. И что? Подзатыльником наградить меня?

Никифор сел напротив и уже с мягкостью в голосе сказал. – Ты сестер не слушай, у них только дома, машины, да деньги на уме. А я о тебе пекусь. Вот давеча просил приехать пораньше, а ты прошляпил. А вместо тебя Шурка с Ленкой ворвались… приревновали… твою маковку…

— К кому?

— К Ольге Антоновне. Так что ноги в руки и чеши скорей в медпункт, расспроси там про меня, как будто о моем здоровье переживаешь…

— Батя, да ты что? Ты хочешь, чтобы и я обманывал… притворялся, что ты у нас заболел?

— Глядите, какой четный! Мне что, с ней вместо тебя «дружить»? – Никифор стукнул кулаком по столу. – Говори как на духу: нравится тебе Ольга Антоновна?

Михаил вздохнул и четко ответил. — Нравится!

— Тогда действуй. И не дрейфь, Мишка, в первый раз не получилось, второй раз – на всю жись!

— Батя, а ты правда, со здоровьем… ничего?

Никифор налил чайку себе и сына. – Ну, как сказать, подкову-то уже согнуть не смогу, а так – ничего. – Могу еще и трёпку тебе задать, — он рассмеялся. – Иди, иди, давай, а то Шурка с Ленкой и впрямь подумают, что я за молодухой ухлестываю.

______________

Осенним дождливым вечерком, когда убрали огороды, и земля осталась отдыхать до следующей весны, Никифор Захарович заглянул на соседнюю улицу к Анне Евдокимовой, которая больше года назад, как и Никифор, осталась вдовой.

И никто не видел и не знал, что уже который раз заходит он к знакомой вдове, к своей ровеснице.

— Вот так, Аннушка, провернул я важное дело. Вчера Мишка сказала, что Ольга Антоновна согласилась замуж за него выйти. Мы ведь с женой моей покойной, с Ниной, еще когда жива была, за Мишку «болели», видели, что не будет у него жизни с Катериной. Обещал тогда Нине, что дело до ума доведу, не дам Мишке одному остаться…

— Это хорошо, — ответила Анна, — Миша – он ведь человек семейный, так и пусть семьей живет.

Никифор засмеялся. А сколь шуму-то было? Дочки у меня, невесть, что подумали, пока до Мишки дошло. А нынче сказал: «спасибо, отец». Во как!

Он потянулся к тарелке с пирогами. – Знатные у тебя пироги, Аннушка.

— Так я тебе с собой положу.

— Не откажусь. А вообще, Аннушка, давай и мы подумаем, как нам съехаться.

— Ой, Никифор, боюсь я. Дети-то что скажут? У нас ведь с тобой внуки женихаются, а тут мы…

— А ничего они не скажут. Обрадуются, что к ровеснице посватался, а то напугал я их, что на молодой женюсь. – Он вздохнул. – И пусть дети доживут до наших лет, потом и рассуждают, как им своей жизнью распоряжаться. А сейчас мы с тобой решаем. – И он подмигнул. Душевно так. Будто говорил: мы еще поживем!

Я тут вместо вашей жены

— Если бы в сутках было не двадцать четыре часа, а хотя бы часов тридцать, тогда можно успевать и дома, и на работе, и детей в садик, и самой поспать.

Ира уже не замечает, что разговаривает сама с собой, словно оправдываясь, что уже нигде не успевает.

— Ирочка, ну так давай я Артемку в садик отведу, а Настеньку в школу, мне ведь делать все равно нечего, а мы с вами теперь соседи.

— Ой, Светлана Семенова, ну честное слов, неудобно напрягать вас.

— Да какое напряжение, это же чисто помощь по-соседски. – Светлана Семеновна решительно берет Настю за руку. – К тому же садик и школа рядом, мне ничего не стоит, а ты время сэкономишь… Игорь-то наверное, уже на работе.

— Совсем рано уехал, у них сегодня командировка в один из районов.

-Ну, понятное дело, Игорь Владимирович теперь начальник, а у начальства, как известно, день ненормированный. Ну, мы пошли, а ты на работу поезжай… а вечером я заберу ребятишек.

— Ой, а Настя ведь до обеда, ее бы только встретить, она ведь только в первом классе…

— Встречу-встречу, и дома у меня пусть посидит…

— Да почему же у вас… и так неловко мне, вот возьмите ключ запасной, пусть дома будет. Там в холодильнике еда, вы ей только помогите разогреть, или хотя бы последите, пожалуйста.

Ира на ходу поправляет шарфик, потом проверяет сумочку, все ли взяла, оглядывается на ребятишек. Настя и Артем старательно машут и посылают воздушные поцелую. Ира улыбается и думает: — вот такая у нас любовь… и с соседкой нам повезло.

Если отбросить нехватку времени, то Ира считала, что им с Игорем повезло. Повезло, что оба жили в одном райцентре, а потом учились в городе, приезжали на выходные к родителям. Поженились, как только Игорь окончил институт. И с жильем им повезло, родители помогли купить однокомнатную квартиру, а они потом все сами заработали для квартиры.

Правда, на работу в конце девяностых Игорю устроиться было трудно. Учился хорошо, был толковым, а вот блата не было. И тогда он устроился водителем в областную энергетическую компанию. Место считалось престижным, поэтому он, специалист с высшим образованием, рад был и баранку крутить.

Однажды дал мужикам из бригады толковый совет, и начальник участка обратил на него внимание. Присмотрелись к парню и решили, что такие им нужны. Перевели из водителей. А потом, год за годом, шло повышение Игоря. И к тридцати годам он при должности и на хорошем счету, причем, без всякого блата.

Ира очень гордилась мужем, и не жаловалась, что не успевает. А год назад они купили трехкомнатную квартиру, чему оба были несказанно рады. Ира по-прежнему вставала чуть свет, готовила всем завтрак, успевала приготовить обед, и уже на спинке стула всегда свежая рубашка для мужа и детские вещи. Вот если бы еще у нее на работе не задерживали, то было бы легче.

Светлану Семеновну Ира старалась благодарить как можно чаще. То коробку конфет купит, то шарфик подарит, то сумочку как-то купила. Себе выбирала, и пришло ей в голову соседку отблагодарить. Светлана Семеновна отказывалась, а сама с сумочки взгляд не могла отвести. Вкус у Иры отменный, знала, как угодить.

__________

-Ой, доча, явилась, порадовала мать, а то я уж думала в розыск подавать.

— Скажешь мама: «в розыск». Прекрасно знаешь, с кем я уехала.

— Ну и кто прав? Говорила же: поматросит, да и бросит. Не стоило через всю страну за ним тащиться… Эх, Янка, лучше бы дома мужика присмотрела, как некоторые… вон, соседи… она так себе, мышь серая… а он уже начальник…

— Ты что мама, это которые напротив? У него же двое сопливых наследников…

— А чего тебе эти наследники, у Игоря скоро столько денег будет, что и двадцать наследников прокормит. А уж на тебя бы денег хватало, ты не то, что эта… жена его, детей покормить не успевает… зато одевается как. А мне нынче, глянь какую сумку подарила – с барского плеча.

— Ну, мама, хочу сказать, сумка по твоем возрасту, мне бы такая не пошла.

— Вот и найди мужика, чтобы сумки тебе покупал, какие пожелаешь…

___________

Игорь как всегда задержался на работе. И в этот осенний день уже начало темнеть, когда подъехал к дому. По привычке взглянул на окна своей квартиры – в них горел свет. «Ира наверное с Настей уроки делает», — подумал он и стал подниматься по лестнице.

Дверь была открыта, в прихожей горел свет. Из кухни доносились какие-то звуки, будто посуду передвигают. Он вошел и увидел притихших Настю с Артемом — они сидели за столом как прилежные ученики. А у плиты стола совершенно чужая женщина.

— Папа, — дети побежали к отцу, схватив его за руки.

Женщина, белокурая, с ярким макияжем, в обтягивающем платье, подчеркивающим ее красивую фигуру, одарила хозяина улыбкой.

— Здравствуйте! А вы, наверное, Игорь. Буквально несколько минут и ужин будет готов.

— А вы кто? – спросил хозяин.

— Ой, простите, не представилась. Меня Яна зовут. – дочь вашей соседки Светланы Семеновны… у мамы давление прихватило, так я за ребятишками присматриваю. А вообще все нормально, мама вашего мальчика из садика забрала вечером, а девочку из школы встретила еще в обед.

— Папа, а где мама? – Настя, подняв голову, заглядывала в лицо отцу и чувствовалось, что ребенок беспокоится.

— Сам хотел бы знать.

— Наверное, на работе задержалась, — беззаботно сказала молодая женщина, — мама говорит, она всегда задерживается, просто не успевает. – Она снова одарила Игоря белозубой улыбкой. – Так что извините, я тут вместо вашей жены… сейчас ужин приготовлю, накормлю вас…

— Спасибо, не надо, там в холодильнике есть еда, Ира готовила.

— Да зачем детей вчерашней едой кормить, вы вот свеженького попробуйте…

— Почему «вчерашнее»? Я знаю, Ира утром готовила…

Но Яна, будто не слышала, продрожала хозяйничать.

— Яна, спасибо, вы можете идти, мы тут как-нибудь сами…

— Ну, что вы, мне не трудно…

Игорь подошел к женщине и взял из ее рук кастрюлю, поставил на плиту. – Кажется у Светланы Семеновны давление? – спросил он. – Ну, так идите к маме, наверняка вы ей нужнее.

Женщине ничего не осталось, как замаскировав неловкость под улыбку, покинуть чужую квартиру.

А потом он позвонил Ире (совсем недавно стали появляться сотовые телефоны и население постепенно стало обзаводиться современным средством связи). Жена не ответила на звонок, и это было странно. Он разогрел еду, покормил детей, поел сам и позвонил еще раз. Снова не было ответа.

А потом Ира позвонила сама.

— Уже все хорошо, я не хочу тут оставаться, домой поеду.

— Да где ты, скажи мне, наконец?

— В больнице.

Оставлять детей с соседями он не стал, забрал с собой. И когда Ира села в машину, узнал, что ей стало плохо на работе от переутомления.

Игорь замолчал. Слов не было. Он давно догадывался, что жена устала, что все заботы по дому на ней, в том числе и дети. Что он пропадает на работе иногда сутками… а ведь у нее тоже работа. И он не знал, как ей помочь, потому что постоянно что-то надо. Нам в этой жизни всегда что-то надо. Игорь любил жену, обожал свою маленькую Иришку – такую родную и понятную. Вот только вовремя они не смогли остановиться и сделать перезагрузку.

Весь вечер они шептались в спальне, что-то горячо обсуждая. – Ирка, остановись, завтра выходной, — говорил Игорь, — не надо ничего собирать и готовить.

— А я забыла про выходной, постоянно кажется, надо что-то делать.

— Ничего не надо делать. И не забывай, ты на больничный пошла. А я на работе отгулы возьму, у меня ведь уважительная причина – любимая жена на больничном.

__________

После больничного Ира уволилась с работы, где были беспросветные отчеты, словно ты должен работать сутками, и нашла более спокойную организацию, причем ближе к дому.

От помощи соседки Светланы Семеновны отказались, поблагодарив и расставшись. Ее дочь Яна вскоре уехала. Наверное, снова в поисках личного счастья.

А еще обе мамы – мама Игоря и мама Иры – вышли на пенсию и теперь по очереди приезжали к детям, чтобы помочь.

Про то, что дочь соседки так рьяно вызвалась заменить Иру, они обсудили всего один раз – в тот самый вечер, когда Ира загремела в больницу. Оба всё поняли. И больше не возвращались к этому разговору.

А потом наступила зима, и дети каждый выходной тянули их то на каток, то на горку. И это были самые счастливые минуты – когда рядом мама и папа. И никакой чужой тети не надо.